Особенно,... 
59 
— Неужели это похоже на обязанность? — спросил Тирлох, прервав долгий глубокий поцелуй и пристально взглянув на Плезанс.
Он увидел в ее глазах плохо скрываемое желание, и это его успокоило.
— На сей раз ты меня не сломишь, Тирлох, и не надо меня целовать!
Она наконец перестала вырываться из его сильных рук: это было бесполезно и очень утомительно.
— А что, мои поцелуи способны сломить тебя, Плезанс? — Он только усмехнулся, когда она яростно попыталась сбросить его с себя. — Так, значит, это обязанность привела тебя в мою постель?
Он обхватил рукой ее грудь и почувствовал, как затвердел сосок в его ладони.
— Ты хочешь совсем лишить меня гордости?
— Разве я прошу, чтобы ты жертвовала своей гордостью?
- Нет, ты крадешь ее у меня — раз за разом, и скоро от нее ничего не останется.
— Ты неправильно истолковываешь все мои действия.
Тирлох почувствовал, как она под ним расслабилась. «Она глубоко ошибается на мой счет, но как же мне ее разубедить?» — подумал он в легком отчаянии и начал медленно развязывать шнуровку на лифе ее платья.
— Мотивы твоих действий мне совершенно ясны, — пробормотала Плезанс.
— Тогда послушай, что я тебе скажу. Я просто пытался разграничить две стороны нашей жизни — они не имеют друг с другом ничего общего. Ты обязана отработать в моем доме служанкой. Я не могу это изменить, да и не хочу. Те отношения, которые между нами возникли — я имею в виду отношения мужчины и женщины, — никак не связаны с твоей работой, и не надо мешать все в одну кучу. Своим поведением я хотел дать тебе это понять.
Он продолжал ее раздевать, а она даже не пыталась его остановить.
Он впервые говорил с такой откровенностью, и она не хотела его прерывать. К тому же, как ни горько ей было это сознавать, она тоже желала заняться с ним любовью — чтобы забыть ужас от нападения Тейтов и хотя бы на время успокоиться.
— При всем твоем желании тебе не удастся полностью разграничить эти две стороны жизни, — сказала она. — Женщина, которая согревает тебе постель ночью, и женщина, которая моет пол днем, один и тот же человек. Может быть, ты и способен играть две разные роли — любовника и господина, — но мне не под силу подобное раздвоение личности. Оно сведет меня с ума. До того как я легла к тебе в постель, ты проявлял ко мне больше внимания и уважения, а теперь лишил меня даже этой малости, и что, по-твоему, я должна была подумать?
Она лежала в одной сорочке, больше не противясь его действиям. Тирлох осторожно обдумывал свой ответ, стараясь не быть слишком уступчивым, и одновременно раздевался.
— Ладно, пусть будет по-твоему. С рассветом любовница не исчезнет. Однако служанка тоже останется на месте. Надеюсь, ты понимаешь, что эти две вещи нельзя смешивать.
Плезанс охотно приняла его, когда он вернулся в ее объятия, но хмуро сдвинула брови.
— Спасибо, ты очень великодушен, — произнесла она с сарказмом.
— Не надо говорить со мной таким тоном, Плезанс. Сегодня ты совершила ужасную глупость, подвергнув опасности не только себя, но и меня. Опоздай я на несколько минут или напади на тебя не братья Тейт, а кто-то другой, и все могло закончиться гораздо хуже.
— Знаю.
— Я буду вести себя так, как тебе хочется. Если откровенно, мне нелегко забыть днем, что ты та самая женщина, которую я обнимал ночью.
Она чуть заметно улыбнулась. Значит, он прикладывал усилия, дабы сохранять на лице холодное или равнодушное выражение? Что ж, приятно слышать. Немного смягчившись, она провела рукой по его широкой, исполосованной шрамами груди. Сам того не сознавая, он вселил в нее робкую надежду. Если он больше не будет каждый день от нее отгораживаться, возможно, ей еще удастся тронуть его сердце, завоевать его любовь.
— Но имей в виду, — предупредил он, — я соглашаюсь на твои условия, однако не вздумай со мной хитрить! Если я увижу, что ты пытаешься повернуть наши любовные отношения против меня или извлечь из них собственную выгоду, у тебя будет куда больше поводов для побега, чем сейчас. Я не допущу, чтобы меня дурачили.
Пока он говорил, она нежно поглаживала его руками по животу, и поднимавшиеся откуда-то изнутри жаркие волны грозили лишить его дара речи, а заодно и способности мыслить.
— Ага. Ты будешь видеть хитрость и обман даже там, где их нет, — сказала Плезанс.
— Вовсе нет. Мне кажется, я человек справедливый.
59 
