Особенно,... 
60 
«Он мне ни капли не доверяет», — с горечью подумала Плезанс. Ей очень хотелось оправдаться, но она подавила этот порыв. Доверие не завоюешь красивыми речами, какими бы искренними они ни были. Она знала это с самого начала. К тому же в первый день ее приезда сюда они заключили договор: она обещала делом доказать, что его мнение о ней ошибочно. Он согласился, и Плезанс от души надеялась, что у нее все получится. Когда-нибудь он наконец прозреет и поймет, что ей можно и нужно доверять.
— Еще какой справедливый. Итак, Тирлох… — она провела пальцами вдоль пояса его брюк и почувствовала, как он слегка содрогнулся, — начнем все сначала?
— Начнем.
Он запустил пальцы в ее густые волосы и медленно разложил шелковистые локоны на медвежьей шкуре, любуясь их рыжими всполохами в свете огня.
— Солнце уже зашло, — пробормотала она.
— Да, зашло. Тейты обошлись с тобой довольно грубо. Если тебе больно, сегодня можешь не выполнять свою ночную «обязанность».
Плезанс невольно улыбнулась и, встретив его хмурый взгляд, спросила:
— Слово «обязанность» звучит обидно, не правда ли?
Сам не зная почему, он испытывал потребность быть честным.
— Да. Мне не хотелось бы, чтобы ты холодно отрабатывала повинность в моей постели.
Она запустила пальцы в его брюки и увидела, как его лицо напряглось от растущего желания.
— Холодно? Но я никогда не была с тобой холодна, и тебе наверняка хватило опыта это понять, хоть ты и утверждаешь, что не слишком искушен в искусстве любви.
— Значит, ты с удовольствием выполняешь свою обязанность? — Он сцепил зубы, стараясь сдержать стремительный напор страсти, когда она медленно расстегнула его брюки. — Ты сама это так назвала.
Ее маленькая рука обхватила его уже возбужденное мужское достоинство, и Тирлох смущенно покраснел, услышав, как невольно повысился его голос.
— Потому что ты вел себя так, как будто это всего лишь обязанность, и ничего больше.
Она нежно поглаживала его, наблюдая, как он силится сдержать свое желание — это было забавное и волнующее зрелище.
— Я никогда не считал это обязанностью — ни твоей, ни моей.
Он закрыл глаза, наслаждаясь ласкающими движениями ее мягкой ладони.
— Ты выбрала опасное занятие, Плезанс.
— Занятие? И как же называется это занятие?
Он хрипло рассмеялся, дрожащими пальцами расстегивая ее сорочку.
— Есть пара названий, но они слишком грубы для твоих ушей, малышка Плезанс. О Боже, от твоих прикосновений можно сойти с ума!
Отстранив руку Плезанс, причинявшую ему нестерпимые мучения, Тирлох снял с нее сорочку. Ему хотелось заниматься любовью медленно, наслаждаясь каждым вздохом и содроганием. Однако, отбросив в сторону ее сорочку, он сильно усомнился в том, что сумеет растянуть удовольствие. «Господи, только бы она не узнала, какие сильные чувства я к ней испытываю! Каким беспомощным становлюсь в ее присутствии!» Швырнув на пол свои брюки, Тирлох медленно опустился в ее объятия.
— Чтобы до конца выполнить эту обязанность, — пробормотал он, легко касаясь губами ее губ, — тебе понадобится много времени, малышка Плезанс.
— Много времени?
Она тихо застонала от досады, так и не дождавшись от него более глубокого поцелуя.
— Я сделаю все возможное, чтобы растянуть этот срок. — Когда она начала его ласкать, он схватил ее руки и прижал их к медвежьей шкуре. — Не надо. Если ты будешь меня трогать, я лишусь последнего самообладания.
— Но я только-только научилась тебя трогать.
— Можешь трогать меня сколько угодно, но в другой раз. Сегодня я сам буду тебя трогать.
И он поцеловал ее — с такой томной жадностью, что у нее закружилась голова. «Наверное, нет ничего более опьяняющего, чем поцелуи Тирлоха», — подумала она, полностью отдаваясь во власть желания. Ей хотелось до конца прочувствовать его волнующие ласки, жаркие поцелуи и ту радость, которую вселяли в нее его хриплые слова. По крайней мере его страсть была настоящей, и весь этот огонь предназначался ей одной.
Она вскрикнула, когда его теплые, слегка нетерпеливые губы добрались до ее груди. Он отпустил ее руки, и она погрузила пальцы в его густые волосы. Тирлох медленно, но жадно ласкал губами ее сосок, и страсть ее нарастала. Она пыталась потереться о его тело, но он нарочно отстранялся.
Вскоре она поняла, что он задумал. Каждый его поцелуй, каждое прикосновение были тщательно выверены. Он очень медленно продвигался от ее груди к бедрам, потом к пальцам ног и оттуда опять вверх, к лону. Когда его губы дотронулись до мягких завитков у нее между ног, Плезанс на мгновение застыла и попыталась его оттолкнуть, но он схватил ее за руки, помешав ей это сделать. Одно касание его языка — и жаркая волна накрыла ее с головой, заставив забыть о первом потрясении. Когда она открылась для его интимных поцелуев, он отпустил ее руки. Плезанс вновь запустила пальцы в его шевелюру, удерживая его возле себя, и полностью отдалась лихорадке желания, возбуждаемой его ласками.
60 
