Особенно,... 
20 
— Что ж, — покачал головой Луис, очевидно, уже приняв решение. — На свете случайностей нет. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Наш с Мирандой сын умер в трехлетнем возрасте. Мы хотели родить других детей, но у нас ничего не получилось. Мы думали, что так угодно Богу, но тут Господь послал нам Нину. Теперь же Он посылает нам Изабель. Пусть живет у нас столько, сколько захочет.
Время шло, но Изабель по-прежнему горевала. Всячески стараясь вывести несчастного ребенка из этого состояния, Миранда постоянно заговаривала с ней, водила на прогулки в город, возила в горы, но увы… Та твердость, та решимость, которые проявила Изабель во время визита Алехандро, испарились без следа. Тем не менее Миранда не теряла надежды.
И вот в один прекрасный день, проходя из столовой на кухню, она увидела в окно Изабель, сидящую в саду прямо на земле. Сломанной веткой Изабель рисовала на песке что-то похожее на цветы и деревья. Миранда тут же вспомнила свой разговор с дочерью насчет Изабель.
— Она очень молчаливая, мама, — жаловалась ей Нина. — Я пытаюсь ее разговорить, а она все время грустит. Но ты ведь знаешь, как я люблю писать в своем дневнике? — продолжила она. Миранда утвердительно кивнула. — Так вот, Изабель его весь изрисовала. Она также рисует странные лица на клочках бумаги и в тетрадке, которую хранит в тумбочке возле своей кровати.
Поразмышляв над этим, Миранда вспомнила последний визит де Луна всей семьей. Тогда, сидя в этом самом саду, Альтея частенько рисовала открывшуюся перед ней панораму. Вертевшаяся рядом Изабель всячески стремилась подражать матери. С серьезным видом вглядываясь в ландшафт, она медленно водила карандашом по бумаге, оставляя на ней пусть безыскусные, но все же вполне узнаваемые образы. На Миранду все это произвело большое впечатление, о чем она не преминула сказать Альтее.
«Она очень талантлива, — с нескрываемой гордостью ответила Альтея. — Так как у нее мое чувство линии и то же исключительное чувство цвета, что и у Флоры, приходится признать, что Изабель унаследовала все лучшее от нас обеих. Конечно, ей всего шесть лет — кто знает, что будет дальше».
«Действительно, кто знает», — подумала Миранда и вечером за ужином объявила, что ей нужна помощь Изабель.
Не выказав особого интереса, Изабель лишь утвердительно кивнула.
На следующий день Миранда отвела Изабель в галерею. Выставленные там красочные картины, по замыслу Миранды, должны были вызвать у девочки хоть какую-то реакцию, но Изабель осталась безучастной. Показав ей, как перышками смахивать пыль с картин, Миранда удалилась к себе в кабинет и исподтишка через открытое окно принялась наблюдать за происходящим.
Первую картину Изабель протерла быстро, то же произошло и со второй. Третьей она уже уделила немного внимания, а у четвертой так и вовсе задержалась. Сердце Миранды учащенно забилось. Отступив на шаг назад, девочка явно разглядывала работу: склонила голову налево, направо, прищурилась, затем снова широко раскрыла глаза.
Миранде хотелось, чтобы Изабель поделилась с ней своими эмоциями от увиденного, однако до конца дня девочка так и не проронила ни слова. Что ж, давить на нее не стоит.
Через две недели Миранда поменяла экспозицию. На этот раз она отражала жизнь американских индейцев в прошлом веке. Изабель с интересом остановилась у картины, изображавшей индейскую скво, которая кормит младенца.
Другая картина изображала индейских юношей во время ритуального танца. На их разгоряченных лицах с налобными повязками застыл такой восторг, что Изабель не удержалась от улыбки.
Наконец-то Миранда сумела подобрать ключик к Изабель. Теперь оставалось только терпеливо ждать.
Второй, после Изабель, лучшей подругой Нины была маленькая книжечка в кожаном переплете, хранившая ее самые большие тайны.
Ее страницам с розовым обрезом Нина поверяла свою душу с почти религиозным фанатизмом, и с благоговением перечитывала затем написанное. Девочка мечтала стать писательницей, а потому, представляя свой дневник рукописью романа, не считала для себя зазорным несколько приукрасить происшедшее за день или слегка подредактировать свои мысли так, чтобы они выглядели глубже и лиричнее.
В реальности Дюраны с трудом сводили концы с концами, и Нина прекрасно это знала, поскольку помогала по дому и на кухне. Однако на страницах ее дневника все выглядело иначе. Дюраны были богачами, Нина — принцессой, и вообще ей было не десять лет, а двадцать, и за ней ухаживали первые красавцы королевства. Иногда же из приемной дочери она превращалась в девочку, из-за которой упрямо спорили родители — Дюраны и неизвестные «они».
20 
