Особенно,... 
55 
Через некоторое время я оторвался от гастрономических изысков и почувствовал себя в силах продолжить наслаждения эстетические.
– Арника, ты ничего не ешь.
– Я неголодна.
– Так зачем же согласилась ехать со мной в ресторан?
– Но ты же хотел есть.
– Хм... это было так заметно?
Она промолчала, опуская взгляд в свой бокал с соком. Чёрт возьми, до чего она всё же хороша! А это освещение с чуть розоватым оттенком придаёт её лицу особую нежность.
– Послушай, тебе говорили, что ты очень красива?
– Говорили.
Я словно невзначай протянул руку и накрыл своей ладонью её ладонь, лежащую на столе и рассеянно перебирающую край льняной салфетки. Тонкие пальцы замерли, но руки она не отняла. Неужели моё ухаживание решили принять?
– И что ты отвечала?
– Обычно ничего.
– А что ответишь мне?
В тёмных глазах снова заплясали зеленоватые огоньки.
– Ты хочешь, чтобы я что-то ответила?
– Да.
– Но я не знаю что. Я не умею говорить комплименты.
– Хочешь, я научу тебя?
Она попыталась убрать свою ладонь, но я только крепче сжал её:
– Я даю уроки светских манер совершенно бесплатно... ну почти бесплатно. Могу позаниматься и с тобой. Хочешь?
Понимает ли она всю двусмысленность моих предложений? И что означают эти опущенные ресницы? Молчит, ну что ж, придётся опять самому. Я стремительно поднялся, бросил салфетку на стол:
– Пойдём отсюда.
Она не удивилась, отставила стакан своего бесконечного сока и тоже встала.
– Можно было бы поехать ко мне, но, думаю, Лис уже вернулся, поэтому давай продолжим этот приятный вечер не менее приятно у тебя. Ты не возражаешь?
Она не возражала, и моя надежда стала перерастать в твёрдую уверенность, что эти ясеневые волосы сегодня вечером будут лежать на моих плечах, а их обладательница...
Арника пропустила меня в квартиру, закрыла дверь, но не успела зажечь свет. Я перехватил девушку на пути к выключателю и привлёк к себе. И только тогда почувствовал её запах. Странный, стойкий аромат луговых трав и растопленного солнцем мёда. Отстранив душистую волну волос, я наклонился к ней и нашёл в темноте своими губами её губы. Они оказались именно такими, как я и желал – мягкими, нежными, прохладными. Но совершенно равнодушными. Арника не ответила на мой поцелуй, казалось, что я целую манекен или статую. Не слишком приятное ощущение.
Я почувствовал себя полным идиотом, когда она мягко, но настойчиво высвободилась из моих объятий и включила свет.
– Извини, Зар. Мне, наверное, надо объясниться.
– Не надо. Я и так всё понял.
Жаль, что сейчас не темно, тогда она не увидела бы моего лица с пылающими, словно у мальчишки, щеками.
– Ты принимаешь меня не за ту, кто я есть на самом деле.
– И кто ты есть на самом деле? – пробормотал я, пытаясь подавить чувство невыносимой неловкости.
– Я не принадлежу к вашему виду. Многие ваши ценности и удовольствия непонятны мне. Твой поцелуй...– Арника коснулась кончиками пальцев своих губ,– ...несёт в себе большую информацию, но она непонятна мне совершенно. Я знаю, чего ты хотел бы от меня, но не могу удовлетворить твои желания. С таким же успехом ты мог поцеловать герань и ждать от неё ответных чувств.
– Значит, это правда. Ты что-то типа орхидеи.
Наверняка моё уныние было забавным. Но только
не для неё.
– Да, что-то типа орхидеи. Ты ведь знал?
– Знал, но... у тебя человеческое тело...
– Растению вовсе не обязательно иметь корни и зелёную окраску.
Девушка опустилась на диванчик, стоящий в прихожей, и я присел рядом, обдумывая следующий, очень важный для себя вопрос.
– Скажи, у тебя есть сердце?
Она спокойно взяла мою руку и приложила к своей груди. Я ждал, наверное, целую минуту, пока почувствовал одиночный, гулкий удар.
– Значит, есть. А если есть сердце, ты должна уметь любить.
Арника чуть наклонила голову, и мне показалось, что она сейчас рассмеётся.
Я бы на её месте рассмеялся.
– Ты ошибаешься, Зар. Умение любить не связано с наличием сердца. По-моему, любовь – это какая-то биохимическая реакция плюс инстинкт. У меня нет многих инстинктов, какие есть у вашего вида, мой организм не вырабатывает гормоны, которые влекут вас друг к другу.
– Но ты... вы же как-то размножаетесь.
– Это слишком сложно, чтобы объяснить в нескольких словах. Скажу одно: мы не испытываем потребности в продолжении рода.
55 
