91 
Джейрд нахмурился и, задумавшись, уже не слушал ее.
Что заставило его внезапно бросить дела и приехать сюда? Как бы ни пытался обмануть себя, приходилось признаться, что он спешил к Коринне. Она, и только она, влекла его сюда. С тех пор как Джейрд отвез жену в деревню, он думал о ней постоянно. Как часто ему хотелось попросить у нее прощение за все причиненное зло, но нужных слов в нужный момент не находилось. Он ненавидел Коринну и тосковал без нее. Буря была просто предлогом — на этот счет он не заблуждался, — его единственной целью было оказаться с ней рядом. Это была непреодолимая страсть: ни одна женщина еще не была ему так желанна, как Коринна. Стоило ей коснуться его, и Джейрд мгновенно забывал, кем она стала на острове.
В глубине души он понимал, что никогда не сможет простить ее, и все же прошлая ночь многое изменила. Он больше не хотел Коринну отпускать. Пусть это было всего лишь перемирием, пусть оно продлится недолго. Пусть так! Но Джейрд сам не будет его нарушать. Конечно, многое зависело от Коринны, а она порой бывала невыносима.
Джейрд вздохнул и откинулся на спинку стула, полностью погруженный в свои мысли. А обе няньки, и та, которая родилась на Гавайях, и та, которая приехала из Бостона, не сводили с него тревожных взглядов.
Глава 32
Коринна задумчиво рассматривала свое отражение в зеркале. На левой щеке у нее расплылся внушительных размеров синяк. Не будь кожа такой нежной и чувствительной, после вчерашней выходки Джейрда не осталось бы следов, а теперь потребуется несколько дней, чтобы все прошло.
Что-то скажет Джейрд, когда увидит результат своей несдержанности! Как ни странно, Коринна вовсе не злилась на него. Между ними возникло не только мощное физическое влечение, но и нечто большее. Коринна со страхом почувствовала, что беззаветно полюбила мужа, и решила задушить это страстное чувство еще в зародыше. «Все равно мы не сможем быть вместе. Настоящие супружеские отношения между нами невозможны: он не поверил тому, что я осталась ему верна, и никогда этому не поверит, — с грустью думала Коринна. — Между нами пропасть, которую преодолеть невозможно. Нет, мне необходимо уехать, и срочно, пока любовь не захватила меня целиком и…"
Дверь спальни отворилась, но у Коринны не было сил обернуться. Она ждала затаив дыхание, пока вошедший заговорит, но было тихо. Тогда она заставила себя посмотреть на стоявшего в дверях Джейрда, такого же смущенного, как и она сама.
— Боже, что с твоей щекой? Неужели это все я натворил? — и Джейрд быстро подошел к ней. — Прости меня, Кори. Сам не знаю почему, но когда ты рядом, я теряю контроль над собой. Ни разу за свою жизнь я не ударил женщину, клянусь тебе. Прости…
Его смущенный вид, его приглушенный голос, его близость так взволновали Коринну, что она стояла перед ним, не в силах произнести ни слова или поднять на него глаза.
— Болит? — спросил Джейрд, нежно коснувшись щеки.
— Не очень, — тихо ответила Коринна. Джейрд не ожидал такого покорного ответа и смутился еще больше.
— Акела говорила, что тебе нравятся прогулки. Я как раз сегодня собираюсь в горы за бананами. Сын миссис Меррил поглощает их в неограниченном количестве.
— Надеюсь, тебя это не слишком обременяет? — вспыхнула Коринна, но Джейрд весело улыбнулся.
— Конечно, нет. Я очень рад, что у ребенка хороший аппетит, — ответил он и внимательно посмотрел на жену:
— Ты очень привязалась к малышу, верно? Акела говорит, что ты все время возишься с ним.
— Что же в этом дурного? — спросила Коринна, обеспокоенная тем, куда клонит ее муж.
— Ты права. И потом тебе нужно какое-то занятие, верно? Здесь ведь нет никаких развлечений. Не пойму только, почему ты так странно реагируешь на мои вопросы о малыше.
— Никак я не реагирую, — ответила Коринна, невольно ежась под пристальным взглядом мужа.
— Ты считаешь, разумно так самозабвенно ухаживать за чужим ребенком? Ведь это же не твой сын. У вас с миссис Меррил могут возникнуть конфликты.
— Ну какой же это чужой ребенок, Джейрд? Ведь Флоренс мне как мать, вернее как старшая сестра. Я знаю ее с детства и люблю как родную. И ее сын для меня совсем не чужой, — последние слова прозвучали настолько естественно, что Коринна сама себе поразилась.
— Все это правильно. Если бы речь шла не о тебе, а о какой-нибудь другой женщине, я бы ничуть не удивился. Но ты-то ведь всегда стремилась только к свободе, хотела быть свободной от привязанностей, а это несовместимо с любовью, с материнством.
91 
