42 
— А тебе было хоть немного больно? — поинтересовался он.
— Конечно. А впрочем, не очень. Штефан оттолкнул ее и встал.
— Так вот оно что! А я, болван, думал… Черт возьми! У тебя, оказывается, кожа толстая, как у слона.
— Ты идешь за палкой?
— Нет!
— Тогда в чем дело? Я не поняла. Ты хочешь повторить наказание?
— А что? Ты же не чувствуешь ничего.
— Чувствую.
Таня отошла в сторону и потерла легонько свой зад. Потом исподлобья глянула на Штефана.
— Просто это было не так сильно, как обычно. Раньше я и двинуться не могла.
До Штефана наконец дошло. Он так и обомлел, догадавшись, о чем все время говорит Таня.
— Господи, так он избивал тебя? — вскричал он. Она даже заморгала глазами от удивления — разве она не сказала об этом раньше?
— Послушай, Татьяна, мистер Доббс избивал тебя? — повторил Штефан.
— ао чем же я все время толкую?
— Как он бил тебя? — не унимался Штефан.
— Господи, какая разница, как! Палкой, рукой, главное — сделать мне больно.
Таня сказала это с такой горечью, что у Штефана защемило сердце. Он так хорошо понимал ее: горечь испытывал и он сам часто, но по другому поводу…
— Извини, Татьяна, что я не сдержался. Я не хотел сделать тебе больно…
— Так я и поверила!
— Я хотел немного проучить тебя, чтобы ты не убегала от нас.
— Считай, что я усвоила урок!
Еще не хватало выслушивать его извинения! Он будет облегчать этим свою совесть, а она должна, видите ли, забыть, как страшен он в своем гневе!
Но Штефан решил, что для него это тоже хороший урок — надо помнить об этом в следующий раз, когда он рассердится.
— Мне невыносимо слышать, как ты страдала в жизни, — сказал он, — тебя должны были растить в радости и ласке. С тобой отправили баронессу и дали ей денег, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Баронессе вменили в обязанность воспитать тебя как будущую королеву Кардинии, преподать тебе этикет…
— Слушай, если ты не хочешь, чтобы я тебя поколотила, — прервала Таня его раздраженно, — сделай милость, прекрати это притворство и эти бредни. Я по горло сыта этой сказкой.
— Хорошо. Только объясни, почему ты не веришь мне?
— Потому что такого не бывает в жизни. Потерянная принцесса? Штефан, черт возьми, как можно потерять такую важную персону, как принцесса?
— Это все из-за излишней секретности и непредусмотрительности. Всякого рода связь с баронессой была запрещена из боязни навести врагов на ваш след, тогда тебя могли убить. Все было сделано для того, чтобы ты росла и воспитывалась должным образом. Ты должна была узнать о том, кто ты, гораздо позже. Тебя должны были научить, как и где получить помощь, если с баронессой что-нибудь случится. Но никто не мог знать, что она умрет так рано, оставив тебя младенцем без рода и племени, почти без имени, на руках у чужих людей?
— Смотрю, у тебя на все готов ответ, — заметила Таня сердито.
Штефан улыбнулся.
— Так обычно бывает, когда люди говорят правду!
— Довольно!
— О, великолепно, принцесса! — Он уже открыто рассмеялся. — У вас это здорово получается! Значит, вас легко будет научить всему остальному.
Таня скрестила руки на груди и выразительно посмотрела на него. Ему показалось, что у нее нет желания продолжать разговор. Но вдруг заметил истинную причину ее позы — сквозь намокшую блузку у нее просвечивала обнаженная грудь. Это и смутило девушку, чему Штефан удивился, почувствовав прилив желания. Ему стоило немалых усилий отвлечься от соблазнительных мыслей. Он оглядел свою одежду и сказал:
— Мне кажется, пора принять ванну и смыть с себя грязь твоей реки!
Он направился к двери кликнуть Иошку.
— Моей реки? Так значит, ты признаешь, что я американка?
Он оглянулся с усмешкой на губах:
— Это ты так думаешь. Я считаю иначе. Кстати, ты не хочешь принять ванну?
— Нет.
— Тогда переодеться?
— А ты поплывешь обратно за моими вещами?
— О нет. И тебе не советую. Ты можешь воспользоваться моим гардеробом. Тебе тут наверняка что-нибудь приглянется, так как ты предпочитаешь мужской стиль одежды. Но когда мы приплывем в Новый Орлеан, мы подберем что-нибудь более подходящее.
— Танцевальный костюм? — спросила ехидно Таня.
— Я не знаю, откуда в твоей голове такие пикантные мысли, но ты подала мне идею. Правда, надо было предупредить меня, что ты собираешься танцевать для нас. Я бы тогда прихватил твой наряд. Но ничего, мы с удовольствием и так на тебя посмотрим. И лучше всего на себя ничего не надевать в этом случае.
42 
