107 
– Я хочу услышать ответ.
Доктор Берген опять посмотрел на меня.
– Честно говоря, даже еще не зная, что Анна не хочет быть донором, я выступал против того, чтобы она отдавала почку своей сестре. Я не думаю, что Кейт перенесет пересадку, то есть Анна только зря подвергнется серьезной операции. Тем не менее, до этого момента я считал, что польза для семьи в целом превышает риск, поэтому и поддержал решение, принятое Фитцджеральдами от имени Анны.
Кемпбелл сделал вид, что задумался.
– Доктор Берген, какая у вас машина?
– «Порше».
– Уверен, что она вам нравится.
– Да, – настороженно ответил он.
– А если бы я попросил вас отдать свою машину прямо сейчас, потому что это спасет жизнь судье Десальво?
– Это смешно. Вы…
Кемпбелл наклонился к нему.
– Если бы у вас не было выбора? Если бы с сегодняшнего дня всем врачам пришлось делать то, что, по мнению адвокатов, лучше для кого-то?
Доктор закатил глаза.
– Несмотря на то, как драматически вы все это преподносите, мистер Александер, вынужден напомнить, что существуют определенные права донора. Гарантия того, что никто из лучших намерений не переступит через ценности тех, кто создал и развивал медицину. В Соединенных Штатах было много случаев нарушения права на осознанное согласие пациента, и именно поэтому был принят закон о медицинских испытаниях на людях. Он защищает человека от того, чтобы стать подопытным кроликом.
– Тогда скажите нам, – продолжал Кемпбелл, – почему же он не распространяется на Анну?
Когда мне было всего семь месяцев, в нашем квартале был праздник. Да, именно такой, как вы и представили: с морем желе, горками порезанного кубиками сыра, танцами на улице под музыку, льющуюся из выставленного на подоконник магнитофона. Сама я, конечно, ничего этого не помню – я еще была в ходунках, куда сажают маленьких детей, чтобы они не упали и не разбили голову.
Вот на этих ходунках я и передвигалась между столами, когда, как рассказывают, оступилась. Наш квартал расположен на склоне, и ходунки покатились так быстро, что я не успевала перебирать ногами и не могла остановиться. Я пронеслась мимо взрослых, под установленным полицейскими ограждением и оказалась прямо на проезжей части, где было полно машин.
Но тут, откуда ни возьмись, появилась Кейт и побежала за мной. Каким-то чудесным образом ей удалось схватить меня за шиворот за секунду до того, как я угодила под колеса проезжавшей мимо «тойоты».
Время от времени кто-то из наших соседей вспоминает тот случай. Для меня же это единственное воспоминание, когда она спасла меня, а не наоборот.
Теперь маме представилась первая возможность выступить в роли адвоката.
– Доктор Берген, – начала она, – как давно вы знакомы с нашей семьей?
– Я работаю в больнице Провиденса уже десять лет.
– В течение этих десяти лет, сталкиваясь с некоторыми аспектами лечения Кейт, что вы делали?
– Составлял план действий согласно рекомендациям, – ответил он. – Или менял его, если была возможность.
– Во время своей работы говорили ли вы когда-нибудь, что не следует вовлекать в лечение Анну?
– Нет.
– Вы говорили когда-нибудь, что Анне будет нанесен вред?
– Нет.
– Или что ее здоровье окажется под угрозой?
– Нет.
Может, мой рыцарь на белом коне, это вовсе и не Кемпбелл? Может, это моя мама?
– Доктор Берген, – спросила она, – у вас есть дети?
Доктор поднял голову.
– У меня есть сын. Ему тринадцать лет.
– Ставили ли вы себя когда-нибудь на место пациента, рассматривая вопросы в комиссии по этическим вопросам? Вернее, на место родителей?
– Да, – признался он.
– Если бы вы были на моем месте, – продолжала мама, – и комиссия передала вам документ, в котором предлагался курс лечения, способный спасти жизнь вашему сыну, вы поинтересовались бы деталями… или просто ухватились за эту возможность?
Он не ответил. Все и так было ясно.
После этого судья объявил второй перерыв. Кемпбелл сказал что-то о том, что не мешает размяться. Я последовала за ним. Проходя мимо мамы, я почувствовала на талии ее ругу, которая заправила мне выбившуюся сзади футболку за пояс. Она терпеть не может, когда девочки ходят в школу в майках на бретельках и в низких джинсах, словно пришли на пробы в подтанцовку к Бритни Спирс, а не на урок математики. Мне показалось, что я слышу ее голос: «Надеюсь, что футболка стала такой короткой после стирки».
107 
