Особенно,... 
150 
— Я его брат, — не моргнув глазом заявил Ребус.
Этого оказалось достаточно: Ребусу и Шивон предложили подождать в холле, в котором, по счастью, никого не было. Опустившись на клеенчатый диван, Ребус взял со столика какой-то журнал. От первой до последней страницы он был посвящен слухам и сплетням из жизни знаменитостей, а поскольку вышел он полгода назад, существовала очень большая вероятность, что упомянутые знаменитости уже канули в безвестность. Небрежно пролистав журнал, Ребус протянул его Шивон, но она покачала головой.
— Брат, значит?.. — проговорила она.
Ребус неопределенно пожал плечами. Его настоящий брат умер полтора года назад, и сейчас Ребусу пришло в голову, что в последние два десятка лет он думал о нем куда реже, чем о Кафферти… И вероятно, реже встречался.
Родных не выбираешь, подумал он. Выбирать можно только врагов.
— Что будет, если Кафферти умрет? — спросила Шивон.
Обхватив себя за плечи и вытянув перед собой скрещенные ноги, она сидела, откинувшись на спинку продавленного кресла, и смотрела на него.
— Вряд ли мне настолько повезет, — ответил Ребус, и Шивон нахмурилась.
— Кто, как ты думаешь, за этим стоит?
— Я думаю, что ответов может быть несколько.
— Например?
— Например, Кафферти мог чем-то не угодить своим русским друзьям…
— Значит, Андропов?
— Может быть и он. С другой стороны, Стоун упомянул, что НОП готов со дня на день арестовать Кафферти, но есть немало людей, которым очень бы этого не хотелось…
Ребус замолчал, так как из качающихся дверей в конце коридора проявился неправдоподобно молодой врач в традиционном белом халате. Держа в руке пачку каких-то бумаг и зажав в зубах ручку, он решительным шагом направился прямо к ним. Подойдя почти вплотную, врач убрал ручку в нагрудный карман.
— Это вы — брат пострадавшего? — спросил он, и Ребус, поднявшийся ему навстречу, с готовностью кивнул. — Что ж, мистер Кафферти, должен сообщить вам, что у вашего брата Морриса на редкость крепкий череп.
— Мы зовем его Гор, — сказал Ребус. — Большой Гор.
Врач заглянул в свои бумаги и кивнул.
— Значит, он хорошо себя чувствует? — уточнила Шивон.
— К сожалению, нет. Через пару часов мы сделаем еще одну томограмму, тогда картина прояснится. Ваш брат… — он снова обращался к Ребусу, — пока без сознания, но первичное обследование показало достаточно высокий уровень мозговой активности, так что можно надеяться… — Врач заколебался, словно решая, что еще он может сказать «родственникам». — Видите ли, когда человек получает сильный удар по голове, срабатывают заложенные природой защитные механизмы, и мозг самопроизвольно выключается. Так организму легче справиться с повреждением. Проблема заключается в том, что в некоторых случаях отключившийся мозг приходится, э-э… стимулировать, чтобы он снова начал работать.
— Это как перезагрузить компьютер? — спросила Шивон.
— Да, вроде того, — согласился доктор. — К сожалению, сейчас сложно сказать, насколько серьезно пострадал ваш дядя. На первой томограмме мы не увидели признаков гематомы, но… Повторное обследование покажет, как обстоят дела.
— Он мне не дядя, — сухо сказала Шивон, и Ребус потрепал ее по руке.
— Она слишком расстроена, — пояснил он.
Шивон сердито отодвинулась.
— Значит, — продолжил Ребус, — Гора ударили по голове чем-то тяжелым?
— Да, — согласился доктор. — Причем, похоже, не один раз. Два или три раза, я думаю.
— На него напали сзади?
— Удары приходятся на затылочную часть черепа.
С каждым новым вопросом врач, похоже, чувствовал себя менее уверенно.
Ребус многозначительно посмотрел на Шивон. На Александра Федорова тоже напали сзади, ударили с такой силой, что проломили голову.
— Можно нам его повидать, доктор? — спросил Ребус.
— Как я уже сказал, сейчас ваш брат без сознания.
Врач, казалось, еще больше встревожился.
— И все-таки?.. — не отступал Ребус. — Или с этим какие-то проблемы?
— Прошу прощения, но… Мне сказали, кто такой мистер Кафферти. Он пользуется в Эдинбурге определенной репутацией…
— И?
Врач нервно облизнул губы.
— Вы его брат, но… вы задаете такие странные вопросы. Надеюсь, вы не собираетесь разыскивать того, кто это сделал? Наша больница и без того переполнена, — предпринял он неловкую попытку ослабить напряжение.
150 
