Ответ

• Какие странные слова
• Принес мне тихий день апреля.
• Ты знал, во мне еще жива
• Страстная, страшная неделя.

• Я не слыхала звонов тех,
• Что плавали в лазури чистой.
• Семь дней звучал то медный смех,
• То плач струился серебристый.

• А я, закрыв лицо мое,
• Как перед вечною разлукой,
• Лежала и ждала ее,
• Еще не названную мукой.

Весна 1914

Царское Село

Уединение

• Так много камней брошено в меня,
• Что ни один из них уже не страшен,
• И стройной башней стала западня,
• Высокою среди высоких башен.
• Строителей ее благодарю,
• Пусть их забота и печаль минует.
• Отсюда раньше вижу я зарю,
• Здесь солнца луч последний торжествует.
• И часто в окна комнаты моей
• Влетают ветры северных морей,
• И голубь ест из рук моих пшеницу...
• А не дописанную мной страницу,
• Божественно спокойна и легка,
• Допишет Музы смуглая рука.

6 июня 1914

Слепнево

«Подошла я к сосновому лесу...»

• Подошла я к сосновому лесу.
• Жар велик, да и путь не короткий.
• Отодвинул дверную завесу,
• Вышел седенький, светлый и кроткий.

• Поглядел на меня прозорливец
• И промолвил: «Христова невеста!
• Не завидуй удаче счастливиц,
• Там тебе уготовано место.

• Позабудь о родительском доме,
• Уподобься небесному крину.
• Будешь, хворая, спать на соломе
• И блаженную примешь кончину».

• Верно, слышал святитель из кельи,
• Как я пела обратной дорогой
• О моем несказанном веселье,
• И дивяся, и радуясь много.

Июнь – июль 1914

Дарница – Слепнево

«Вижу, вижу лунный лук...»

• Вижу, вижу лунный лук
• Сквозь листву густых ракит,
• Слышу, слышу ровный стук
• Неподкованных копыт.

• Что? И ты не хочешь спать,
• В год не мог меня забыть,
• Не привык свою кровать
• Ты пустою находить?

• Не с тобой ли говорю
• В остром крике хищных птиц,
• Не в твои ль глаза смотрю
• С белых, матовых страниц?

• Что же кружишь, словно вор,
• У затихшего жилья?
• Или помнишь уговор
• И живую ждешь меня?

• Засыпаю. В душный мрак
• Месяц бросил лезвие.
• Снова стук. То бьется так
• Сердце теплое мое.

Июль 1914

Слепнево

«Бесшумно ходили по дому...»

• Бесшумно ходили по дому,
• Не ждали уже ничего.
• Меня привели к больному,
• И я не узнала его.

• Он сказал: «Теперь слава Богу,—
• И еще задумчивей стал.—
• Давно мне пора в дорогу,
• Я только тебя поджидал.

• Так меня ты в бреду тревожишь,
• Все слова твои берегу.
• Скажи: ты простить не можешь?»
• И я сказала: «Могу».

• Казалось, стены сияли
• От пола до потолка.
• На шелковом одеяле
• Сухая лежала рука.

• А закинутый профиль хищный
• Стал так страшно тяжел и груб,
• И было дыханья не слышно
• У искусанных темных губ.

• Но вдруг последняя сила
• В синих глазах ожила:
• «Хорошо, что ты отпустила,
• Не всегда ты доброй была».

• И стало лицо моложе,
• Я опять узнала его
• И сказала: «Господи Боже,
• Прими раба Твоего».

Июль 1914

Слепнево

«Тяжела ты, любовная память!..»

• Тяжела ты, любовная память!
• Мне в дыму твоем петь и гореть,
• А другим – это только пламя,
• Чтоб остывшую душу греть.

• Чтобы греть пресыщенное тело,
• Им надобны слезы мои...
• Для того ль я, Господи, пела,
• Для того ль причастилась любви!

• Дай мне выпить такой отравы,
• Чтобы сделалась я немой,
• И мою бесславную славу
• Осиянным забвением смой.

18 июля 1914

Слепнево

«В первых двух строчках здесь с совершенной точностью определено отношение жизни поэта к его творчеству, «человека» к «художнику». Человек сгорает в пламени своего переживания,– в данном случае, у Ахматовой, это переживание есть любовь; оно может быть иным, но, каково бы ни было по существу, соотношение останется тем же: внутреннее сгорание – и «песня» как его результат. «Священная жертва» его – он сам. Сам над собою заносит он жертвенный нож и знает, что если ему не «гореть», то и не «петь». Свою обреченность «гореть» Ахматова, как и всякий поэт, принимает раз и навсегда. В этом отношении первый, сказавший, что поэтом нельзя «сделаться», не договорил до конца: поэтом нельзя сделаться – и нельзя перестать быть. Кто в этом огне начал гореть – сгорит до конца.

  22