Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
24 
- Вестей от него не получишь больше,
- Не услышишь ты про него.
- В объятой пожарами, скорбной Польше
- Не найдешь могилы его.
- Пусть дух твой станет тих и покоен,
- Уже не будет потерь: Он
- Божьего воинства новый воин,
- О нем не грусти теперь.
- И плакать грешно, и грешно томиться
- В милом, родном дому.
- Подумай, ты можешь теперь молиться
- Заступнику своему.
Сентябрь 1914
Царское Село
«Под крышей промерзшей пустого жилья...»
- Под крышей промерзшей пустого жилья
- Я мертвенных дней не считаю,
- Читаю посланья Апостолов я,
- Слова Псалмопевца читаю.
- Но звезды синеют, но иней пушист,
- И каждая встреча чудесней,—
- А в Библии красный кленовый лист
- Заложен на Песне Песней.
Январь 1915
Царское Село
«Сочетание тончайшего психологизма (школа Анненского) с песенным ладом поражает в стихах Ахматовой наш слух, привыкший с понятием песни связывать некоторую душевную элементарность, если не бедность. Психологический узор в ахматовской песне так же естественен, как прожилки кленового листа:
- И в Библии красный кленовый лист
- Заложен на Песни Песней…»
Осип Мандельштам. «О современной поэзии». 1916
«Не тайны и не печали...»
- Не тайны и не печали,
- Не мудрой воли судьбы —
- Эти встречи всегда оставляли
- Впечатление борьбы.
- Я, с утра угадав минуту,
- Когда ты ко мне войдешь,
- Ощущала в руках согнутых
- Слабо колющую дрожь.
- И сухими пальцами мяла
- Пеструю скатерть стола...
- Я тогда уже понимала,
- Как эта земля мала.
1915
Милому[36]
- Голубя ко мне не присылай,
- Писем беспокойных не пиши,
- Ветром мартовским в лицо не вей.
- Я вошла вчера в зеленый рай,
- Где покой для тела и души
- Под шатром тенистых тополей.
- И отсюда вижу городок,
- Будки и казармы у дворца,
- Надо льдом китайский желтый мост.
- Третий час меня ты ждешь – продрог,
- А уйти не можешь от крыльца
- И дивишься, сколько новых звезд.
- Серой белкой прыгну на ольху,
- Ласочкой пугливой пробегу,
- Лебедью тебя я стану звать,
- Чтоб не страшно было жениху
- В голубом кружащемся снегу
- Мертвую невесту поджидать.
27 февраля 1915
Царское Село
«Выбрала сама я долю...»
- Выбрала сама я долю
- Другу сердца моего:
- Отпустила я на волю
- В Благовещенье его.
- Да вернулся голубь сизый,
- Бьется крыльями в стекло.
- Как от блеска дивной ризы,
- Стало в горнице светло.
4 мая 1915
Петербург
«Широк и желт вечерний свет...»
- Широк и желт вечерний свет,
- Нежна апрельская прохлада.
- Ты опоздал на много лет,
- Но все-таки тебе я рада.
- Сюда ко мне поближе сядь,
- Гляди веселыми глазами:
- Вот эта синяя тетрадь —
- С моими детскими стихами.
- Прости, что я жила скорбя
- И солнцу радовалась мало.
- Прости, прости, что за тебя
- Я слишком многих принимала.
Июль 1915
Слепнево
«Из памяти твоей я выну этот день...»
- Из памяти твоей я выну этот день,
- Чтоб спрашивал твой взор
- беспомощно-туманный:
- Где видел я персидскую сирень,
- И ласточек, и домик деревянный?
- О, как ты часто будешь вспоминать
- Внезапную тоску неназванных желаний
- И в городах задумчивых искать
- Ту улицу, которой нет на плане!
Стихотворения «Широк и желт вечерний свет...»; «Из памяти твоей я выну этот день...»; «Я не знаю, ты жив или умер...»; «Не хулил меня, не славил...» обращены к Б. В. Анрепу.
«Недоброво познакомил Ахматову со своим давним и самым близким другом Борисом Анрепом. Вскоре между ними начался роман, и к весне следующего года Анреп вытеснил Недоброво из ее сердца и из стихов. Тот переживал двойную измену болезненно и навсегда разошелся с любимым и высоко ценимым до той поры другом, частыми рассказами о котором он в значительной степени подготовил случившееся. Анреп использовал каждый отпуск или командировку с фронта, чтобы увидеться в Петрограде с Ахматовой. В один из дней Февральской революции он, сняв офицерские погоны, с риском для жизни прошел к ней через Неву. Он сказал ей, что уезжает в Англию, что любит «покойную английскую цивилизацию разума, а не религиозный и политический бред». Они простились, он уехал в Лондон». <…>
24 
