Особенно,... 
64 
Ленинград
«И, как всегда бывает в дни разрыва...»
- И, как всегда бывает в дни разрыва,
- К нам постучался призрак первых дней,
- И ворвалась серебряная ива
- Седым великолепием ветвей.
- Нам, исступленным, горьким и надменным,
- Не смеющим глаза поднять с земли,
- Запела птица голосом блаженным
- О том, как мы друг друга берегли.
25 сентября 1944
«На стеклах нарастает лед...»
- На стеклах нарастает лед,
- Часы твердят: «Не трусь!»
- Услышать, что ко мне идет,
- И мертвой я боюсь.
- Как идола, молю я дверь:
- «Не пропускай беду!»
- Кто воет за стеной, как зверь,
- Кто прячется в саду?
1945
Фонтанный Дом
«Кого когда-то называли люди...»
- Кого когда-то называли люди
- Царем в насмешку, Богом в самом деле,
- Кто был убит – и чье орудье пытки
- Согрето теплотой моей груди...
- Вкусили смерть свидетели Христовы,
- И сплетницы-старухи, и солдаты,
- И прокуратор Рима – все прошли
- Там, где когда-то возвышалась арка,
- Где море билось, где чернел утес, —
- Их выпили в вине, вдохнули с пылью жаркой
- И с запахом священных роз.
- Ржавеет золото, и истлевает сталь,
- Крошится мрамор – к смерти все готово.
- Всего прочнее на земле печаль
- И долговечней – царственное Слово.
1945
Cinque[62]
- Autant que toi sans doute, il te sera fidéle,
- Et constant jusqu’á la mort.
Baudelaire [63]
1. «Как у облака на краю...»
- Как у облака на краю,
- Вспоминаю я речь твою,
- А тебе от речи моей
- Стали ночи светлее дней.
- Так, отторгнутые от земли,
- Высоко мы, как звезды, шли.
- Ни отчаянья, ни стыда
- Ни теперь, ни потом, ни тогда.
- Но, живого и наяву,
- Слышишь ты, как тебя зову.
- И ту дверь, что ты приоткрыл,
- Мне захлопнуть не хватит сил.
26 ноября 1945
2. «Истлевают звуки в эфире...»
- Истлевают звуки в эфире,
- И заря притворилась тьмой.
- В навсегда онемевшем мире
- Два лишь голоса: твой и мой.
- И под ветер с незримых Ладог,
- Сквозь почти колокольный звон,
- В легкий блеск перекрестных радуг
- Разговор ночной превращен.
20 декабря 1945
3. «Я не любила с давних дней...»
- Я не любила с давних дней,
- Чтобы меня жалели,
- А с каплей жалости твоей
- Иду, как с солнцем в теле.
- Вот отчего вокруг заря.
- Иду я, чудеса творя,
- Вот отчего!
20 декабря 1945
4. «Знаешь сам, что не стану славить...»
- Знаешь сам, что не стану славить
- Нашей встречи горчайший день.
- Что тебе на память оставить,
- Тень мою? На что тебе тень?
- Посвященье сожженной драмы,
- От которой и пепла нет,
- Или вышедший вдруг из рамы
- Новогодний страшный портрет?
- Или слышимый еле-еле
- Звон березовых угольков,
- Или то, что мне не успели
- Досказать про чужую любовь?
6 января 1946
5. «Не дышали мы сонными маками...»
- Не дышали мы сонными маками,
- И своей мы не знаем вины.
- Под какими же звездными знаками
- Мы на горе себе рождены?
- И какое кромешное варево
- Поднесла нам январская тьма?
- И какое незримое зарево
- Нас до света сводило с ума?
11 января 1946
Лирическим толчком к написанию этого цикла послужили встречи с сэром Исайей Берлином (1909—1997), который в 1945—1946 гг. был 2-м секретарем британского посольства в СССР.
«Осенью того года, на гребне волны взаимных симпатий между союзниками в только что окончившейся войне, в Москву советником посольства на несколько месяцев приехал известный английский филолог и философ Исайя Берлин. Его встреча с Ахматовой в Фонтанном Доме вызвала, по ее убеждению, все вскоре обрушившиеся беды – и убийственный гром, и долгое эхо анафемы 1946 года, и даже, наравне с фултонской речью Черчилля, разразившуюся в том же году «холодную войну». Эта встреча переустроила и уточнила – подобно тому как это случалось после столкновения богов на Олимпе – ее поэтическую вселенную и привела в движение новые творческие силы. Циклы стихов «Cinque», «Шиповник цветет», 3-е посвящение «Поэмы без героя», появление в ней Гостя из Будущего (прямо), и поворот некоторых других стихотворений, отдельные их строки (неявно) связаны с этой продолжавшейся всю ночь осенней встречей и еще одной, под Рождество, короткой, прощальной, с его отъездом, «повторившим», с поправкой на обстоятельства, отъезд Анрепа, и с последовавшими затем событиями».
62
Пять (итал.).
63
Как ты ему верна, тебе он будет верен // И не изменит до конца. Б о д л е р (франц.). – Перевод Анны Ахматовой.
64 
