119 
— Скажу, что это не мое дело. Ли был моим другом, инспектор. Не ждите, что я стану подыгрывать вам, какую бы игру вы ни затеяли.
— Некоторые из моих коллег полагают, что Ли занимался контрабандой кокаина и экстази в нашу страну.
— Да мне все равно, что там думают ваши коллеги, — пробормотал Бримсон, после чего наступило молчание.
— Я видела вашу машину на Кокберн-стрит на той неделе, — сказала Шивон, пытаясь переменить тему разговора. — Как раз после моего посещения Тернхауса и встречи с вами.
— Возможно, я заезжал в банк.
— К тому времени банки были уже закрыты.
Бримсон задумался.
— Кокберн-стрит? — Потом он кивнул, словно уверившись в чем-то. — У меня там приятели лавочку содержат. Думаю, я к ним заезжал.
— Что за лавочка?
Он взглянул на нее:
— Собственно, это не лавочка. Солярий.
— Владелица Шарлотта Коттер? — Бримсон казался ошарашенным. — Мы беседовали с ее дочерью. Она ведь в Порт-Эдгаре учится.
— Правильно, — подтвердил Бримсон. Он летел в наушниках, один из которых был отодвинут от уха. Но теперь он поправил его и приблизил ко рту микрофон.
— Давай, диспетчер, — сказал он и стал слушать дежурного диспетчера аэропорта Глазго, какой коридор избрать, чтобы избежать столкновения.
Ребус уставился в затылок Бримсона, думая о том, что Тири не называла его другом семьи и говорила о нем так, будто он не очень-то ей нравился.
«Сессна» круто накренилась. Ребус насилу удержался, чтобы не стиснуть ручки кресла. Минутой позже они были над Гриноком, потом перелетели узкую полосу воды, отделявшую его от Дануна. Пейзаж внизу стал менее обжитым — больше леса, меньше поселений. Они пересекли Лох-Файн и теперь были над заливом Джуры. Ветер моментально усилился, и самолет затрясло.
— Я здесь никогда не летал, — признался Бримсон, — и вчера вечером изучал карты. На острове только одна дорога по восточному краю. Чуть ли не половину территории занимают болотистые леса, но есть горы вполне приличной высоты.
— А посадочная полоса найдется? — спросила Шивон.
— Увидим. — Он опять обернулся к Ребусу: — Вы поэзией увлекаетесь, инспектор?
— Неужели я похож на человека, увлекающегося поэзией?
— Честно говоря, нет. А я вот большой поклонник Йейтса. У него есть стихотворение, которое я не так давно перечел:
Я знаю, что с судьбою вдруг
Я встречусь где-то в облаках,
Защитник тех, кому не друг,
Противник тех, кому не враг…[5]
Он покосился на Шивон:
— Грустные строки, верно?
— Вы думаете, что так же чувствовал и Ли? — спросила она.
Он пожал плечами.
— Тот бедолага, что выпрыгнул из самолета, уж точно так чувствовал. — Он помолчал. — Знаете, как называется это стихотворение? «Летчик-ирландец провидит свою гибель». — Он опять устремил взгляд на приборную доску. — Вот мы и над Джурой.
Шивон разглядывала дикую местность внизу. Самолет сделал небольшой круг, и перед ней вновь возникла береговая линия с дорогой, вьющейся по краю. Самолет пошел на снижение, и Бримсон, казалось, искал на дороге какой-то ориентир.
— Я не вижу места, где нам можно было бы сесть, — сказала Шивон. Но тут она заметила человека, как ей показалось, машущего им обеими руками. Бримсон опять набрал высоту и сделал еще один круг.
— Транспорт есть? — произнес он, когда они еще раз пролетели низко над дорогой. Шивон подумала, что он говорит это в микрофон, возможно, какому-нибудь диспетчеру. Но потом поняла, что он обращается к ней, спрашивая про машины на дороге внизу.
— Вы шутите, что ли? — сказала она, оборачиваясь, чтобы посмотреть, разделяет ли Ребус ее веселье. Но тот, казалось, целиком был занят посадкой, усилием воли помогая летчику и его машине. Шасси лязгнули, стукнувшись об асфальтовое покрытие, самолет подпрыгнул в последний раз, словно пытаясь вновь подняться в воздух. Зубы Бримсона были стиснуты, но он улыбался. С победным видом он взглянул на Шивон, выруливая самолет по направлению к ожидавшему их мужчине, который все еще продолжал махать руками, указывая им путь к открытым воротам и скошенному полю за ними. Они запрыгали по рытвинам. Бримсон выключил двигатель и скинул наушники.
Возле поля стоял дом, а на пороге женщина с ребенком на руках, следившая за их приближением. Шивон открыла свою дверцу, расстегнула ремни, выпрыгнула. Земля словно подрагивала под ногами, но она понимала, что это трясется не земля, а ее тело все еще вибрирует после полета.
119 
