Особенно,... 
49 
Я резко открыла дверь, и миссис Роулт отпрянула от замочной скважины, у которой, как я догадывалась, она, нагнувшись, подслушивала.
— Миссис Роулт, — приказала леди Сент-Ларнстон, — покажите мисс Мартин и мисс Карли их комнаты.
— Слушаюсь, ваша светлость.
Выходя, я ощущала на себе взгляд леди Сент-Ларнстон и чувствовала себя подавленной. Все это оказалось еще более унизительным, чем я себе представляла. Меллиора, похоже, потеряла всякое присутствие духа. Со мной этого не случится. Я почувствовала, что готова бросить им вызов, и разозлилась.
Скоро, пообещала я себе, я разузнаю все в этом доме получше. Буду знать каждую комнату, каждый коридор. Я вспомнила тот вечер, когда ускользнула от Джонни, и ужас, который пережила после. Ни за что не позволю Джонни унижать меня, даже если какое-то время и придется терпеть оскорбления от его матери!
— Все господские комнаты в этой части дома, — поясняла миссис Роулт. — Тут вот комнаты ее светлости, а рядышком ваша, мисс Мартин. Чуть дальше по коридору будут комнаты Джастина и его леди. — Она кивнула мне. — И твоя там же.
Вот так меня привели в мою комнату. Комнату горничной — но не простой горничной, а камеристки леди Джастин, напомнила я себе. Я не то что Долл или Дейзи. У меня есть особый дар, и я собиралась вскоре дать об этом знать всей этой кухонной прислуге.
А пока не следует торопиться. Я взглянула на свое отражение в зеркале. Нет, я решительно сама на себя не похожа. На мне была черная накидка и черная шляпка. Черное мне вообще-то никогда не шло, а траурная шляпка еще прятала мои волосы и была просто ужасна.
Потом я подошла к окну и взглянула на газоны и на Шесть Девственниц.
Тут-то я и сказала себе: «Ну вот ты и здесь. Ты здесь живешь». И все же, несмотря ни на что, я ощущала торжество, потому что здесь-то я и хотела быть. Моя печаль улетучилась. Я радовалась и ликовала. Я в доме — пусть в качестве служанки, но это было само по себе вызовом судьбе.
Я все стояла у окна, когда дверь отворилась — и мне сразу стало ясно, кто это вошел. Она была высокой и темноволосой, хотя и посветлей меня, элегантной, одетой в жемчужно-серую амазонку, и лицо ее разгорелось, наверное, от верховой езды. Она была красива и не выглядела злой. Я узнала в ней мою госпожу Джудит Сент-Ларнстон.
— Вы мисс Карли, — сказала она. — Мне сообщили, что вы приехали. Хорошо, что вы здесь. В моем гардеробе все совершенно вверх дном. Вы наведете там порядок, надеюсь.
Ее отрывистая манера говорить тут же напомнила мне о тех ужасных минутах в шкафу.
— Да… мадам.
Я стояла спиной к окну, так что оказалась в тени — весь свет падал ей на лицо. Я отметила беспокойные топазовые глаза, довольно широкие ноздри, полные, чувственные губы.
— Вы уже распаковали свои вещи?
— Нет еще. — Я не собиралась говорить ей «мадам» без особой нужды и уже поздравила себя с тем, что моя госпожа будет более снисходительной и тактичной, чем у Меллиоры.
— Ну так распаковывайтесь и приходите в мою комнату. Знаете, где это? Ах, конечно же, нет. Откуда вам знать? Я покажу.
Я вышла вслед за ней из своей комнаты и прошла несколько шагов по коридору.
— Эта дверь ко мне в спальню и в гардеробную. Когда будете готовы, постучите.
Я кивнула и вернулась в свою комнату. Мне с ней было лучше, чем с миссис Роулт. Я сняла эту ужасную шляпку и почувствовала себя еще лучше. Я поправила волосы, и вид блестящих черных локонов успокоил меня. Под черной накидкой на мне было черное платье — одно из Меллиориных. Мне очень хотелось прикрепить у шеи что-нибудь красное или изумрудно-зеленое, но я не осмелилась, так как предполагалось, что я соблюдаю траур. Ну, как бы там ни было, а уж белый воротничок я надену как можно скорей, пообещала я себе.
Я прошла к комнате леди Джудит, негромко постучалась, как было велено, и меня попросили войти. Она сидела у зеркала, отсутствующе глядя на свое отражение, и не обернулась. Я увидела большую кровать с парчовым покрывалом, длинную, обитую декоративной тканью скамеечку в изножье, богатый ковер и занавеси, туалетный столик, за которым она сидела, с резьбой по дереву, и большими канделябрами по обеим сторонам зеркала, украшенными позолоченными амурами. И, конечно же, тот шкаф, который я так хорошо помнила.
Она увидела мое отражение в зеркале и повернулась посмотреть на меня, задержавшись взглядом на моих волосах. Я знала, что, сняв шляпку, преобразилась, и поэтому она уже не так была довольна мной, как сначала.
49 
