Меня влекла именно эта профессия. Я не хотела заниматься ничем другим, а если судьба уготовила мне быть сиделкой в Ускюдаре, а не в идеальном госпитале, который я уже нарисовала себе в мечтах, значит, так тому и быть.
Сейчас, по прошествии времени, мои воспоминания об ускюдарском госпитале несколько потеряли свою отчетливость. Но что я не забуду до конца своих дней, так это бедных, несчастных больных и раненых, которые терпеливо переносили все выпавшие на их долю страдания. Зачастую они лежали на кроватях, не имея даже сносно го постельного белья и одеял – только грязные простыни, которые не спасали от холода.
Вспоминаю я и замызганные полы, по которым безнаказанно сновали крысы, и жуткое зловоние в палатах – запах болезней и гноящихся ран. С каким негодованием обрушилась мисс Найтингейл на наших доблестных министров, уютно устроившихся в своих лондонских кабинетах! Они послали этих несчастных солдат воевать во славу отчизны, даже не позаботившись о необходимом медицинском обеспечении госпиталей.
Глупцы, недальновидные глупцы! Они считали британскую армию непобедимой, но для борьбы с болезнями, как выяснилось, требовалось нечто большее, чем мощь и сила. В ускюдарском госпитале мне стало до конца ясно, что холера и дизентерия оказались для британской армии врагами более грозными, чем русские войска.
Грязь рука об руку с болезнями стали подлинным проклятием этой войны. И первым делом мы начали скрести и мыть полы и стены – нам хотелось хоть чуть-чуть привести госпиталь в порядок.
Неожиданно выяснилось, что не хватает свечей. Мисс Найтингейл, узнав об этом, распорядилась, чтобы имеющиеся расходовали очень экономно и только в случае необходимости. Нам пришлось ложиться спать в темноте. Наощупь мы легли на приготовленные для нас диваны – Этель и Элиза по одну сторону от меня, Генриетта – по другую.
– Вот так поворот судьбы! – подвела итог своим размышлениям Элиза. – Кто бы мог подумать, что мы, в конце концов, очутимся в этой дыре…
Мы лежали на жестких, неудобных диванах, прислушиваясь к возне крыс, и не заметили, как уснули – так велика была усталость от путешествия и всего увиденного в ускюдарском госпитале.
Уже на следующий день я увидела Чарлза Фенвика. Он похудел и выглядел усталым. Почти все наше время уходило на уборку помещений, так как чем больше мы присматривались к гарнизонному госпиталю, тем более непрезентабельным он нам казался. Мисс Найтингейл была, безусловно, права, когда распорядилась, чтобы первым делом мы навели в нем чистоту. Задача эта была поистине достойной Геракла – по количеству грязи ускюдарский госпиталь не уступал знаменитым авгиевым конюшням, – но надо же было с чего-то начать!..
Узнав о нашем приезде, Чарлз пришел поздороваться. Он взял мои руки в свои. Мы внимательно смотрели друг на друга.
– Итак, вы здесь! – наконец произнес он. – А Генриетта?
– Она тоже приехала со мной.
– Наверное, вас поразило увиденное здесь.
Я вынуждена была признать, что он прав. Разумеется, мы не ожидали роскоши, но все же…
– Мы тоже были потрясены, когда впервые оказались тут. А вы хорошо выглядите, Анна.
– Я и чувствую себя хорошо, благодарю вас.
– Вы правы – тут есть что делать. Разразилась эпидемия холеры, и в результате госпиталь пришел в то состояние, которое вы сейчас наблюдаете. С ранеными мы бы еще справились, хотя медикаментов катастрофически не хватает. Иногда я чувствую себя таким беспомощным!
– Положение наверняка исправится, раз сюда прибыла мисс Найтингейл. Она твердо убеждена, что больше с этим мириться нельзя.
Он улыбнулся.
– Против нее здесь предубеждены. Мы ведь привыкли благоговеть перед авторитетами, Анна! Здесь распоряжаются те, кто не представляют себе истинного положения дел. Сидя в Уайт-холле и совершенно не зная здешних условий, они, тем не менее, отдают приказы. Так не может продолжаться.
Он посмотрел на меня с беспокойством.
– Анна, вы уверены, что сможете выдержать?
– Мы приехали, чтобы работать, и мы будем работать.
– Вы и Генриетта – безусловно, но что касается остальных… Конечно, и в Кайзервальде условия были спартанскими, но они не идут ни в какое сравнение с тем, что мы имеем здесь. Там были мелкие неудобства, здесь же – настоящие трудности. Кроме того, приближается зима…
– Однако не очень-то радушно вы нас встречаете!
– Мне не нравится, что вы и Генриетта будете видеть весь этот ужас.