– Думаю, что скоро у вас появятся другие причины для жалоб, кроме диванов, – саркастически заметил доктор Адер.
– А я думаю, что они просто молодцы, что решились приехать сюда, – горячо сказал Чарлз. – Я глубоко восхищаюсь всеми этими женщинами.
– Остается только надеяться, что весь персонал госпиталя разделит ваши чувства.
Произнеся эти слова, доктор Адер величественным кивком головы дал понять, что наша беседа окончена.
– Я тоже должен идти, – заторопился Чарлз. – Надеюсь, у вас все в порядке.
– Лучшего и желать нельзя! – иронически отозвалась Генриетта.
Доктор Адер кивнул на прощание и вышел из комнаты.
– Так вот он каков, ваш знаменитый доктор! – воскликнула моя подруга.
– Вы не должны принимать его слова так близко к сердцу, Анна, – попросил меня Чарлз.
– А что именно он сказал? – спросила Генриетта.
– Что мы – кучка никчемных бабенок, как он выразился, и от нас тут не будет никакого проку, а одна только морока.
– Он просто в ярости оттого, что не получил необходимых ему медикаментов. Вот почему он так сердит, да и мы все тоже.
– Но он говорил не только о медикаментах, но и о нас, – возразила я. – Он уже составил себе определенное мнение, даже не удосужившись с нами познакомиться. Да ваш доктор Адер – заносчивый, самоуверенный, невозможный человек! И я не думаю, что он мне понравится.
– Почему вы называете его моим? – поинтересовался Чарлз.
– Потому что я прекрасно вижу, что уж вы-то считаете его героем!
– Он и в самом деле трудится здесь как герой.
– Как и вы. Как и все мы.
– Но в докторе Адере есть что-то особенное.
– О да! Ореол непогрешимости. Так и кажется, что он сейчас скажет: «Посмотрите, какой я великий человек! Все, что я делаю, – выше всяческих похвал!»
– Как вы нетерпимы, Анна! Просто вас расстроило то, что он сказал о сестрах милосердия.
– И не только это, – резко возразила я.
Мне захотелось уйти отсюда. Я перестала контролировать свои чувства, а это было не очень разумно. Я слишком ненавидела этого человека, чтобы постоянно это скрывать, да и наша первая встреча, хотя я давно мечтала о ней, произошла довольно неожиданно.
– Нам пора идти, – обратилась я к Генриетте.
– Увидимся позже, – сказал Чарлз и вышел из комнаты.
– Итак, – начала Генриетта, когда мы остались одни, – вот мы и нашли этого человека. А он производит сильное впечатление, не так ли?
– Он именно таков, как я себе представляла. И теперь, когда я его увидела, то ненавижу его даже больше, чем раньше… если только это возможно.
– Гм-м, – лукаво посмотрела на меня Генриетта, – а мне он показался очень привлекательным.
Я изумленно подняла брови, а она весело рассмеялась.
– А вы знаете, – уже более серьезным тоном заключила моя подруга, – мне кажется, что стоило приехать в Ускюдар хотя бы для того, чтобы познакомиться с этим доктором.
Тот ужасный день, когда в наш госпиталь начали прибывать раненые из-под Балаклавы, я не забуду никогда. Страдания этих людей не поддаются никакому описанию. Поднять их наверх, на плато, где располагался ускюдарский госпиталь, можно было только на носилках. Сердце разрывалось от боли, когда я слышала стоны несчастных раненых, которых турки неуклюже несли на носилках по склону.
Кроватей для всех не хватало, и многим приходилось лежать на полу. Ощущалась катастрофическая нехватка одеял и бинтов. Но больше всего госпиталь нуждался в лекарствах.
Это повергало докторов в отчаяние. Как справиться с таким потоком искалеченных, измученных людей? Жестокая правда заключалась в том, что имей они достаточно медикаментов, доктора могли бы спасти многих из тех, кто умирал на наших глазах.
Мисс Найтингейл распорядилась, чтобы десять сестер милосердия перешли работать в Главный госпиталь. Остальным следовало оставаться в гарнизонном. В числе прочих в Главный госпиталь послали меня, Генриетту и, к нашей радости, Элизу и Этель. От мисс Найтингейл не укрылось то, что мы – все четверо – прекрасно ладили между собой, а так как ее глубоко огорчала неприязнь, возникшая между «леди» и «этими», она и решила направить на новое место представителей обоих враждующих лагерей.
Первое, о чем я подумала, узнав о новом месте, – мы будем работать рядом с ним. Правда, я еще не решила, радоваться этому или огорчаться. Конечно, мне хотелось побольше узнать о Дамиене, но, с другой стороны, меня не покидала уверенность, что без столкновений не обойдется. Он уже показал, что презирает нас. Вряд ли подобные отношения доктора и медицинской сестры послужат общему делу.