Особенно,... 
127 
– Мне нужны медикаменты, а не стайка соловьев, которые прилетели сюда вместе с мисс Найтингейл! Чего хорошего от них можно ожидать? Да ничего! Они будут досадной помехой, и только. Начнут при каждом удобном случае падать в обморок, скулить, биться в истерике… Еще, чего доброго, потребуют пуховые перины! Повторяю, мне нужны медикаменты, а вместо этого мне присылают этих глупых баб.
Я была так потрясена, что не могла сдвинуться с места.
Затем я услышала голос Чарлза:
– Вы неправы. Среди них есть вполне достойные девушки. Когда вы узнаете их поближе, вы наверняка измените свое мнение.
– Очень в этом сомневаюсь! Я прекрасно знаю, что этим женщинам импонирует идея поиграть в сестру милосердия. Но действительность – штука суровая. Вы ведь сами знаете, как обстоят дела – армия несет большие потери, но не от русских, а из-за болезней и пренебрежения к ним. Ведь у нас нет ничего… ровным счетом ничего, чтобы лечить этих несчастных! И вот вместо того, чтобы снабдить нас необходимыми инструментами и лекарствами, нам прислали кучу… соловьев.[5]
Скоро начнут прибывать раненые из-под Балаклавы. А с чем мы их встретим – лекарствами, бинтами? О нет, ничего этого нет и в помине! Зато наготове стая безмозглых бабенок.
Как будто кто-то толкнул меня в этот момент. Не раздумывая ни секунды, я открыла дверь и вошла. Глаза у меня сверкали, а щеки залила краска.
– Анна! – вскрикнул Чарлз.
– Я все слышала, – резко проговорила я.
Мои глаза были устремлены, однако, не на Чарлза, а на его собеседника. Я сразу поняла, кто передо мной. Он был высок ростом – гораздо выше, чем я себе представляла, – черноволос и с такими темно-карими глазами, что они казались почти черными. Глубоко посаженные, они светились недюжинным умом. Из-за высоких скул его лицо казалось несколько худым, нос был прям и длинен, а губы искривила усмешка – как я поняла, эта сцена его очень забавляла. Да, его внешность меня не разочаровала – он оказался именно таким, как я представляла.
– О! – со смехом сказал он. – А вот и соловушка собственной персоной. Ну что ж, недаром говорят, что тот, кто подслушивает, редко может услышать о себе что-нибудь хорошее.
– Это доктор Адер, Анна, – представил мужчину Чарлз. – Адер, это мисс Плейделл.
Дамиен отвесил мне шутливый поклон.
– Я читала некоторые из ваших книг, – сказала я.
– Как мило с вашей стороны! Я польщен.
Он явно ждал похвал, но я не проронила ни звука.
– Мне жаль, что вы о нас такого плохого мнения, – продолжала я. – Но не думаю, что мы будем здесь помехой.
– Мисс Плейделл была в Кайзервальде, – пояснил Чарлз. – Я убежден, что она произвела там очень хорошее впечатление. По мнению главной диаконисы, она – прирожденная сиделка. С нею была и мисс Марлингтон. Я не сомневаюсь, что вы измените ваше мнение – по крайней мере, в отношении этих двух девушек.
Меня била дрожь. Вот, наконец, этот человек передо мной. В своем воображении я наделила его рожками на голове и копытами вместо человеческих ног. В моем воображении пронеслись картины распутства в храме сатаны. Я попыталась успокоиться, однако нервы были напряжены до предела. Об этой встрече я так страстно мечтала и для того, чтобы она состоялась. Что, как не жажда мести, управляла всеми моими действиями в последние несколько месяцев? И вот этот миг настал. Я, наконец, настигла своего заклятого врага. И надо же было так случиться, что это произошло именно здесь, в ускюдарском госпитале!
В первый же момент я поняла, какой это страшный человек.
Неожиданно я услышала голос Генриетты:
– Анна, вы здесь? А где Чарлз?
И в комнату вошла моя подруга.
– Познакомьтесь, Генриетта – это доктор Адер.
– О!
От изумления у нее широко раскрылись глаза, и я на мгновение испугалась, что она скажет что-нибудь не то.
– Это мисс Марлингтон, которая была вместе с мисс Плейделл в Кайзервальде, – представил Генриетту Чарлз.
Дамиен холодно поклонился.
– Здравствуйте, – слабым голосом произнесла Генриетта.
Ее побледневшее лицо начало приобретать свой обычный оттенок, а глаза уже сверкали от возбуждения.
– Доктор Адер только что отзывался о нас с нескрываемым презрением, – сказала я. – Он считает, что мы начнем скулить и требовать кроватей с пуховиками.
– Любая кровать была бы предпочтительнее, чем наши набитые блохами диваны, – бойко произнесла Генриетта. – Что касается пуха, то он вовсе необязателен.
127 
