82 
Я понимала, что Генриетте следует разорвать помолвку. Об этом ясно говорил страх, который я прочла в ее милых, выразительных глазах.
Она смотрела на меня серьезным, почти умоляющим взглядом.
– И все же, – начала я, – мне кажется странным, что вы пришли со своими тревогами именно ко мне. Вы меня плохо знаете. Вам бы лучше обратиться к кому-нибудь другому, к тому, кто вам ближе, чем я.
– Но к кому же? К моим родителям? Или, может быть, к их друзьям? Все они считают, что для меня этот сезон был очень удачным. По их словам, все юные особы, только начавшие выезжать, завидуют мне черной завистью, потому что мне, по их мнению, достался главный приз. Вы ведь знаете, каковы люди. Мой жених пользуется большим уважением в обществе, он лорд, причем этот титул он получил благодаря своим собственным усилиям, за что, без сомнения, заслуживает самых высоких похвал. Однако, как вы знаете, люди гораздо больше уважают тех, кому титул достался по наследству. Лорд Карлтон – друг таких важных особ, как лорд Дерби, лорд Абердин и лорд Пальмерстон. Принц Альберт о нем хорошего мнения, потому что мой жених – удачливый предприниматель. Мне следует гордиться выпавшим на мою долю счастьем и чувствовать себя польщенной. Я так и чувствую, но я боюсь, и мой страх больше, чем ощущение счастья.
– Тут вам нужно решать самой.
– Я знаю, что сделали бы вы на моем месте – вы разорвали бы эту помолвку. Вы сильная. Я восхищаюсь вами! Вы оставили мужа, а в глазах общества это равносильно самоубийству. Но ведь вас это совсем не интересует, не так ли?
– Я не стремлюсь вращаться в обществе.
– Принц Альберт вас бы не принял. Он очень нетерпим в вопросах нравственности.
– Я прекрасно обойдусь без принца Альберта. Мне вообще никто не нужен. Здесь мне хорошо, и я готова оставить все как есть, пока не пойму, чего же я на самом деле хочу.
Генриетта смотрела на меня горящими глазами.
– Меня восхищает то, что вы пошли в больницу!
– Чем же тут восхищаться? Это было ужасно.
– Я знаю. Но вы пошли туда и вызволили эту девочку. Это было прекрасно! Поэтому я и решила обратиться со своими проблемами к вам.
– Моя дорогая мисс Марлингтон, только вы могли так решить.
– И все же ответьте – если бы вы были на моем месте, вышли бы вы замуж?
Я закрыла глаза, и опять на меня нахлынули воспоминания. Этот человек намного старше ее. Знает ли она, чего он от нее ожидает? Она не влюблена в него, это совершенно ясно. Меня охватил страх. Я вспомнила сон, увиденный мною в ночь перед свадьбой. Было ли это предостережением? Тогда я так не считала. Но, похоже, сидевшая передо мной девушка получила предостережение значительно более явное.
– Вы не любите своего жениха, – сказала я Генриетте. – Если бы вы его любили, вам бы хотелось выйти за него замуж.
– Вы считаете, я должна с ним порвать?
– Но как я могу вам что-то советовать? Это должны решить вы сами.
– Но что бы сделали вы на моем месте? Я не ответила на ее вопрос.
– Я поняла вас, – сказала Генриетта твердо. – Благодарю вас, мисс Плейделл.
Ее настроение мгновенно изменилось. Теперь она повеселела и начала рассказывать мне забавные случаи, связанные с ее выездами в свет. Там царила атмосфера погони за удачей. Все стремились отличиться тем или иным способом. Ее первый бал представлялся Генриетте кошмаром, а обернулся подлинным триумфом.
– Вы знаете, я так боялась, что сделаю что-нибудь не так, что никто не пригласит меня танцевать. Остаться без кавалера – вот кошмар, терзающий душу каждой дебютантки! А если все проходит для вас удачно, присутствующие мамаши страшно завидуют вам и ненавидят, а ваша собственная мать находится на верху блаженства. Это суровое испытание!
– Через которое вы прошли, я уверена, с высоко поднятыми знаменами.
– У меня была масса кавалеров. Это было так забавно! Я забавлялась довольно долго, а потом появился Том. Меня охватило какое-то радостное волнение, которое все возрастало. Меня все баловали и ублажали, я была их дорогой деточкой, их единственным сокровищем, их спасительницей. На меня легла большая ответственность.
Наш разговор опять вернулся к тому, с чего начался. Когда Генриетте покидала меня, она взяла меня за руку и спросила:
– Я могу называть вас Анной?
– Ну конечно!
– А вы должны звать меня Генриеттой.
Я с радостью согласилась. Мне казалось, что я больше ее не «увижу, но, возможно, узнаю, разорвала ли она свою помолвку. Наверняка об этом будет напечатано в газетах, в светской хронике.
82 
