Я жадно внимала каждому слову, и меня все больше охватывало непонятное волнение.
– Это место находится в Германии, я правильно вас поняла? – спросила я.
– Совершенно верно.
– Мне бы хотелось узнать о нем побольше.
– Да это просто одно из благотворительных учреждений. Сегодня они процветают, а назавтра их и след простыл. Так случается очень часто. Люди изредка с удовольствием делают добро, но, к сожалению, вскоре устают от этого.
– Бедный В.Э.Н., – посочувствовал сэр Генри. – Все, что ему нужно, – это жить спокойно. А все, чего хочет Фанни, – это удачно выдать замуж своих дочерей. Они ведь обе такие хорошенькие, и особенно Флоренс…
– Значит, она считает, что на ней лежит некий долг, – медленно произнесла я и заметила ню Генриетта внимательно изучает меня.
– Как это, должно быть, волнующе – знать, что тебя призвал Господь! – страстно воскликнула она. – Как отрока Самуила, не так ли? Ведь с ним, кажется, тоже случилось нечто с этом роде?
– Ну, вас ведь тоже призвали, – с улыбкой сказал сэр Генри. – Вас призвали к браку, как только вы начали выезжать в свет.
Все засмеялись. Мне показалось, леди Карберри считает, что мы слишком увлеклись странными фантазиями мисс Найтингейл, и она решительно перевела разговор на другую тему.
Однако зерно упало на благодатную почву. Меня охватило глубокое волнение. Казалось, что кто-то невидимый старательно направляет меня на новый путь. Вначале я познакомилась с Лили Крэддок и благодаря ей узнала все ужасы учреждений, которые, как ни странно, именуются больницами. Затем я восстала от того мучительного сна, в котором пребывала после понесенной утраты, и поняла, что чтобы ни случилось с человеком, он обязан продолжать жить. А сегодняшний вечер… У меня начал созревать определенный план. По дороге домой Джо был очень болтлив. Он занимал меня рассказами о том, как много лет возил почту из Лондона в Бат и обратно. Но я слушала его вполуха. Мысли мои в это время были далеко. Джо же пребывал в прекрасном настроении. Наверняка он подробно обсудил с Джейн и Полли мой первый выезд, и они решили, что я, наконец, возвращаюсь к нормальной жизни.
На следующий день ко мне пришла гостья. Я вышла в гостиную, чтобы встретить ее, и с удивлением обнаружилa, что это никто иной, как достопочтенная Генриетта Марлингтон.
Она дружеским жестом протянула мне руку.
– Я надеюсь, вы не сердитесь, что я так рано нанесла вам визит. Мне необходимо было прийти! Так нужно поговорить с вами, а вчера вечером такого случая не представилось. Все, что я вам скажу, – строжайшая тайна!
Я в изумлении уставилась на нее, а она продолжала:
– Возможно, я кажусь вам навязчивой, но это не так. У меня есть свои причины. Я очень хочу, чтобы вы мне помогли, и мне кажется, вы сумеете это сделать. Надеюсь, вы меня поймете.
– Разумеется, я помогу вам всем, чем смогу.
– Мне очень понравилось то, что вы сделали для этой девушки, и то, как вы относитесь к состоянию наших больниц.
– Любой на моем месте, увидевший их, отнесся бы точно так же.
– О, нет! Я так не думаю. Но первым делом мне хотелось у вас спросить – вы ведь вышли замуж за Обри Сент-Клера? Не тревожьтесь, я никому ни слова не скажу. Но для меня это очень важно.
– Но почему?
– Видите ли, это своего рода пример для меня.
– Простите, я вас не понимаю.
– Это я и собиралась вам объяснить. Можно мне сесть?
– Да, конечно. Простите, что я сама вам не предложила. Вы застали меня врасплох. Не хотите ли чаю?
– Да, это было бы прекрасно!
Я позвонила. На пороге гостиной появилась Джейн.
– Пожалуйста, принесите нам чаю, – обратилась я к девушке.
– Да, мадам, – ответила та.
Быстрота, с которой Джейн мгновенно перевоплощалась в образцовую горничную, когда того, по ее мнению, требовали обстоятельства, всегда забавляла меня – ведь обычно, оставаясь одни, мы в наших отношениях мало напоминали хозяйку и служанку.
– Какой приятный дом! – воскликнула Генриетта, когда Джейн вышла из комнаты.
– Да. Мы с отцом арендовали его, когда вернулись из Индии.
– Я слышала, что ваш отец умер. Примите мои соболезнования.
– Он скончался скоропостижно, – сказала я. – От этого еще тяжелее.
Генриетта кивнула. Я понимала, что она старается занять меня обычным светским разговором, пока не принесут чай, и мы не останемся одни.
Вот, наконец, и чай. Разлив его, Джейн деликатно удалилась, а Генриетта сказала.