Лёгкий, ненавязчивый романчик 
26 
* * *
- Здравствуй! Легкий шелест слышишь
- Справа от стола?
- Этих строчек не допишешь —
- Я к тебе пришла.
- Неужели ты обидишь
- Так, как в прошлый раз, —
- Говоришь, что рук не видишь,
- Рук моих и глаз.
- У тебя светло и просто.
- Не гони меня туда,
- Где под душным сводом моста
- Стынет грязная вода.
* * *
- Знаю, знаю – снова лыжи
- Сухо заскрипят.
- В синем небе месяц рыжий,
- Луг так сладостно покат.
- Во дворце горят окошки,
- Тишиной удалены.
- Ни тропинки, ни дорожки,
- Только проруби темны.
- Ива, дерево русалок,
- Не мешай мне на пути!
- В снежных ветках черных галок,
- Черных галок приюти.
* * *
- У меня есть улыбка одна:
- Так, движенье чуть видное губ.
- Для тебя я ее берегу —
- Ведь она мне любовью дана.
- Все равно, что ты наглый и злой,
- Все равно, что ты любишь других.
- Предо мной золотой аналой,
- И со мной сероглазый жених.
* * *
- Со дня Купальницы-Аграфены
- Малиновый платок хранит.
- Молчит, а ликует, как Царь Давид.
- В морозной келье белы стены,
- И с ним никто не говорит.
- Приду и стану на порог,
- Скажу: «Отдай мне мой платок!»
В. К. Шилейко, 1910-е гг.
* * *
- Косноязычно славивший меня
- Еще топтался на краю эстрады.
- От дыма сизого и тусклого огня
- Мы все уйти, конечно, были рады.
- Но в путаных словах вопрос зажжен,
- Зачем не стала я звездой любовной,
- И стыдной болью был преображен
- Над нами лик жестокий и бескровный.
- Люби меня, припоминай и плачь!
- Все плачущие не равны ль пред Богом?
- Мне снится, что меня ведет палач
- По голубым предутренним дорогам.
Поводом для написания стихотворения явилось, видимо, выступление Вольдемара Шилейко в «Бродячей Собаке». Говорил он, как всегда, очень умно, но затейливо и непонятно. Гумилев называл странную речь своего лучшего друга «высоким косноязычием» («Высокое косноязычье тебе даруется, поэт»). Тем же высоким косноязычием отличалось и его поэтическое творчество. Вот как откликнулся Шилейко на первые посвященные ему стихи Анны Андреевны, взяв эпиграфом первую строку: «Косноязычно славивший меня…":
- Есть вера духа жадная, простая,
- И верность сердца, взявшего свое,
- Они вдвоем в другое бытие
- Уводят мир, пути переплетая.
- Но я не знал ни той свободной веры,
- Ни этой скудной мудрости сердец.
- Изгнанник неба, огненный гордец,
- Я – косный камень. Только камень серый…
Впрочем, были у Вольдемара Казимировича и другие стихи, которые трогали Ахматову:
- Живу мучительно и трудно.
- И устаю, и пью вино;
- Но, посвящен судьбиной чудной,
- Люблю сурово и давно.
8 НОЯБРЯ 1913
- Солнце комнату наполнило
- Пылью желтой и сквозной.
- Я проснулась и припомнила:
- Милый, нынче праздник твой.
- Оттого и оснеженная
- Даль за окнами тепла,
- Оттого и я, бессонная,
- Как причастница спала.
* * *
- Высокие своды костела
- Синей, чем небесная твердь…
- Прости меня, мальчик веселый,
- Что я принесла тебе смерть.
- За розы с площадки круглой,
- За глупые письма твои,
- За то, что, дерзкий и смуглый,
- Мутно бледнел от любви.
- Я думала: ты нарочно —
- Как взрослые хочешь быть.
- Я думала: томно-порочных
- Нельзя, как невест, любить.
- Но всё оказалось напрасно.
- Когда пришли холода,
- Следил ты уже бесстрастно
- За мной везде и всегда,
- Как будто копил приметы
- Моей нелюбви. Прости!
- Зачем ты принял обеты
- Страдальческого пути?
- И смерть к тебе руки простерла…
- Скажи, что было потом?
- Я не знала, как хрупко горло
- Под синим воротником.
- Прости меня, мальчик веселый,
- Совёнок замученный мой!
- Сегодня мне из костела
- Так трудно уйти домой.
Иллюстрация к стихотворению «Высокие своды костела…». Художник А. Кумирова.
Считается, что стихотворение «Высокие своды костела…» посвящено памяти Михаила Линдеберга, молодого офицера, застрелившегося 23 декабря 1913 года. Ахматова убедила себя, что виновна в этой катастрофе: знала, что юноша влюблен в нее, но, по легкомыслию молодости, не сделала ничего, чтобы предотвратить трагическую развязку.
26 
