Особенно,... 
212 
Нат сел в экспресс до Саванны и, устроившись у окна, негромко рассмеялся при мысли, что Мартин Рэндо, его старый противник и соперник, поселился в столь мрачном месте. Да, он был еще жив, но жил в городе, который напоминал о смерти сильнее, чем любой другой город, где Нату доводилось бывать.
На вокзале в Саванне Нат взял такси и отправился прямиком в поместье Рэндо. Он не собирался под покровом тьмы перелезать через стены или продираться сквозь заросли колючих кустарников — так он сразу бы угодил в руки охранников, которых в поместье наверняка хватало. Его план был гораздо проще. Он подойдет прямо к главному входу, назовет себя и потребует, чтобы его впустили. Почему-то Нату казалось, что, действуя столь открыто и храбро, он гарантирует себе как минимум несколько минут разговора лицом к лицу. Ну а что сказать Рэндо, он решит на месте.
Как он и ожидал, ведущие на территорию поместья ворота хорошо охранялись. Не успел Нат выбраться из электротакси, как его тут же окружили несколько дюжих парней в форме частного охранного агентства.
— Вам назначено? — спросил один, когда Нат представился.
— Нет, но я уверен, что Мартин Рэндо непременно захочет увидеть своего старого знакомого.
Не прибавив больше ни слова, охранники отвели его за ворота и втолкнули в стоявший там фургон. Все дальнейшее Нат воспринимал словно в замедленной съемке. Медленно раскачивались бороды испанского мха, свисавшие с ветвей деревьев вдоль подъездной аллеи, медленно перепархивали с вершины на вершину вспугнутые фургоном вороны. Наконец машина обогнула аккуратно подстриженные кусты рододендронов, и среди почерневшей листвы впереди засверкал мрамором старинный особняк XIX века в плантаторском стиле. Массивное, приземистое, тяжеловесное, это здание выглядело как самый настоящий символ эксплуатации чужого труда, и неважно, что вместо негров, собиравших хлопок на полях, «Икор корпорейшн» эксплуатировала ничего не подозревавших больных, сбывая им краденое лекарство. Даже вид у особняка был какой-то угрюмый — должно быть, подобное впечатление создавали высокие узкие окна, прятавшиеся в полутьме между массивными дорическими колоннами, делавшими здание похожим на огромную родовую усыпальницу. Мавзолей — вот какое слово подходило ему больше всего.
— Тебе повезло, что ты не подох… — прошипел один из охранников, когда они чуть не волоком тащили Ната к дому.
— Ты серьезно так считаешь? — переспросил Нат и, споткнувшись, едва не упал. Впрочем, он тут же подумал, что охранник прав. Он был жив, и в последнее время ему действительно везло.
Потом его втолкнули в парадную дверь, и Нат оказался в просторной прихожей, которая, впрочем, больше напоминала музей. Вдоль стен стояла специально подсвеченная антикварная мебель, но не было ни цветов, ни ковриков, ни светильников, которые могли бы придать огромному помещению хоть каплю уюта.
Охранник подтолкнул Ната к неприметной двери в стене, за которой помещалась душевая, выглядевшая стерильной, точно операционная палата в больнице.
— Каждый, кто хочет видеть мистера Рэндо, должен тщательно вымыться и переодеться. Костюмы вон там, в шкафчике.
Нат подчинился. После того как он вымылся и надел новый защитный комбинезон, его провели в прекрасно обставленную приемную, от которой в глубь дома уходила длинная анфилада комнат. На стенах приемной висели подлинники великих французских импрессионистов — Моне, Писсарро, Ван Гога. Чтобы отвлечься и успокоить нервы, Нат разглядывал их и пытался прикинуть, сколько все это может стоить, но мысленно все время возвращался к предстоящему разговору и пытался вспомнить, когда в последний раз виделся с Рэндо. Кажется, это было в Нью-Йорке, на встрече выпускников. Кто еще был на том мальчишнике?.. Грег, Карл, Каспер, Джек, Джордж, Гай, еще кто-то… Рэндо, как всегда, держался в тени; через силу улыбаясь, он старался придать лицу надменное выражение, скрывая за этой маской ненависть и презрение к тем, кто умел держаться непринужденно и по-светски естественно. Мартин всегда считал себя самым умным из всей компании, и действительно он был отнюдь не глуп. Это признавали все, однако вовсе не ум или способности были доминирующими чертами его характера. В Мартине чувствовалась какая-то ущербность, о которой никогда не говорилось открыто, но которая отталкивала от него большинство однокурсников. Кроме того, он стремился к власти и почти не скрывал этого. И это путало Ната едва ли не больше всего.
212 
