Особенно,... 
214 
Да, подумал Нат, похоже, старость давно сделалась для Мартина пугалом — предметом и причиной навязчивых страхов. Он пытался обмануть ее, но вместо этого обрек себя на жизнь, в которой каждый день превратился в сражение со смертью, с неумолимым и неизбежным приближением конца. В своем стремлении одержать победу в этой гонке Мартин пускался на все новые уловки и в конце концов сам загнал себя в ловушку. Он избежал могилы, но и живым тоже не был. Вместо того чтобы жить или умереть, Мартин Рэндо остановился в преддверии ада и теперь отчаянно цеплялся за это призрачное существование, каждый день которого был отнят им у других — у тех, кого он погубил на пути к своей заветной цели.
Пока Нат размышлял, Мартин опустился в массивное позолоченное кресло, похожее на трон, отчего его тщедушная фигурка стала казаться еще меньше.
— Поговори со мной, Нат! — требовательно сказал он. — Мы с тобой встретились поколение спустя, и нам есть о чем поговорить. Ты, Нат, выдающееся и самое значительное достижение ученых «Икора», а я — глубокий старик, жизнь которого висит на волоске. Но я — гений, а ты мое создание. Ты тварь, а я — творец. — Он рассмеялся, жутко и с вызовом. — Ты хотел повидать меня. Так что же тебе нужно?
— Я хочу знать — это ты устроил так, чтобы меня убили?
— Да, я. Тебя застрелили, кажется, — сказал Мартин небрежно.
— Но убийца работал на тебя.
— Разве? — Мартин заговорил таким тоном, словно ему было невыразимо скучно, а обсуждаемая проблема имела значение столь ничтожное, что о ней и упоминать-то не стоило. Это его безразличие — то ли притворное, то ли подлинное — делало его похожим на какого-то хитрого мелкого зверька, который роется в помойке в поисках лакомых объедков, не замечая — и не желая замечать — ничего вокруг.
— Когда меня застрелили, у меня в руках были доказательства твоих контактов с доктором Вассерстромом. Я абсолютно уверен, что застреливший меня подросток действовал по твоему наущению.
Деликатно прикрывая рот ладонью, Мартин зевнул и показал Нату на небольшой диванчик напротив. Когда Нат сел, расстояние между ним и его врагом сократилось до каких-нибудь шести футов и он снова почувствовал пробуждающуюся мощь тела. Ему пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы взять себя в руки и усмирить рвущуюся на свободу ярость тренированных мышц.
— Ты, наверное, обратил внимание на мой дом, — сказал Мартин. — Тебе я могу признаться, что эта подделка — точная копия особняка, который стоял здесь до 2045 года, когда ураган Хильда стер его с лица земли. Я восстановил его, использовав, разумеется, самые современные материалы. Стены особняка отлиты из армированного смолобетона, поэтому внутренние помещения полностью герметичны, и наружный воздух сюда не проникает. Должен сказать, что создавать подделки вообще намного проще. Да и служат они дольше, чем оригиналы. За свою долгую жизнь я много раз в этом убеждался.
— Вот как? — Нат с иронией приподнял брови.
Мартин Рэндо усмехнулся:
— Ну и что ты хочешь от меня услышать? Чтобы я признался? Какое значение все это имеет теперь?
— Это, наверное, довольно странно… — проговорил задумчиво Нат.
— Что именно?
— Жить вне этики и вне морали.
— Что-то ты не слишком часто вспоминал о морали, когда мы были в Гарварде.
— О чем ты, Мартин?
— О женщинах, разумеется. О всех тех женщинах, которым ты разбил сердце, а потом бросил. И насколько мне помнится, совесть тебя не очень мучила.
— Господи, Мартин! — воскликнул Нат. — Ведь мы же были совсем юными!
— Все правильно. Ты был молодым, красивым и крутил любовь с несколькими девушками сразу. Потом ты нарезвился и нашел свою единственную… Как все просто, Нат, а?! Кстати, как ее звали?
— Мне кажется, ты знаешь, как ее звали.
Мартин некоторое время смотрел в пространство над головой Ната, потом покачал головой:
— Я многое забываю, Нат. Особенно в последнее время.
— Ну а у тебя самого кто-нибудь был? Или ты тоже не помнишь? — спросил Нат, прекрасно зная, что Мартин не имеет ни малейшего понятия о настоящей любви.
Устремив взгляд в окно, Мартин Рэндо рассеянно крутил какую-то ниточку на подлокотнике своего раззолоченного кресла-трона.
— У меня было четыре женщины.
— Я имею в виду — нашел ли ты свою grand amour?15
— И много других amours тоже. — Мартин обвел взглядом комнату.
214 
