Особенно,... 
44 
До первого этажа я доскакала минуты через две, так ни на кого не наткнувшись, видимо, тот отдаленный скрип был не скрипом ступеней, а звуком открываемой двери. Кстати, вот и она. Такая же маленькая, как и верхняя, только эта была обшита листом железа и не имела ручки.
Я ткнулась в нее боком и похолодела. Дверь была заперта! Я ткнулась посильнее. Ничего не произошло — дерево, обитое листовым железом, стояло на смерть. Мне стало дурно, и появились первые признаки клаустрофобии — головокружение и одышка. Если так пойдет, обморока не избежать!
Леля, попытайся взять себя в руки — произнесла я вслух и довольно громко. Попытайся, черт тебя дери! Итак, дверь заперта с той стороны. Зачем? Первая версия, убийца хочет выиграть время, чтобы замести следы, вторая: решил свалить (ну хотя бы попытаться свалить) вину на меня… А что? Очень логично. Скинула несчастную женщину с балкона, потом решила сбежать через черный ход, но не рассчитала — выход оказался перекрыт — и попалась в западню. И третья версия, самая страшная: убийца хочет меня пристукнуть! Время-то у него есть. Я видела, как тут на трупы реагируют. Пока поорут, пока поохают, пока обмусолят все подробности биографии, пока в администрацию сообщат… Милиция, дай бог, минут через двадцать приедет, да убийца за это время меня десять раз пристукнуть успеет. Быстренько поднимется на тринадцатый этаж, проскользнет в дверь, спуститься и тюк меня по башке… Стоп-стоп-стоп! Зачем ему меня убивать? Ведь я его не видела, ничего не знаю… Может, он (или ОНА?) просто надо мной издевается?
Я застонала. Что же мне делать? Подниматься обратно? Карабкаться на тринадцатый этаж? А если убийца и ту дверь успел закрыть? Тогда все псу под хвост! Я осмотрелась. Ничего примечательного, только пыльный пятачок пола перед дверью и ведущие вверх ступени. А если выбить одно из окошек-щелочек? Пролезть я, конечно, в него не пролезу, но хоть на помощь смогу позвать. Я сделала шаг — поднялась на одну ступеньку вверх — с тоской оглянулась на дверь… И увидела люк! Люк в полу, на котором я только что стояла. Вернее, сам пол и был люком. Квадратный лист железа с обломанной ручкой и буквально вросшей в пазы щеколдой.
Я бросилась на пол. Подобрав под себя ноги, уселась на нем, и начала отодвигать щеколду. Сначала у меня ничего не получалось, так сильно она поржавела, но немного погодя дело пошло. По миллиметру, по доли миллиметра щеколда начала отодвигаться.
Наконец, я откинула ее. Отползла на ступеньку, уселась на ней поудобнее, поднатужилась и потянула люк за обломок ручки вверх. Раздалось устрашающее лязганье, душераздирающий скрип.
Откинув крышку люка, я увидела темное пространство под ним. Ни зги не видно. Я свесила голову вниз. В нос ударил запах сырости, видимо, я нашла вход в подвал. И что мне это дает? Лезть вниз в кромешной тьме, это ж чистое самоубийство. Я свесилась на полкорпуса. В нос шибанул смрад канализации. Ну вот! Мало того разобьюсь, так еще в дерьме изгваздаюсь. Да меня такую вонючку и обмывать никто не согласится, так и положат в гроб грязную…
Когда глаза привыкли к темноте, я смогла разглядеть стену подвала, она была прямо передо мной. И на ней (О, чудо!) имелся выключатель. Я дотянулась до него, щелкнула пальцем по кнопке, и подвал осветился тусклым электрическим светом. Тут же оказалось, что до пола каких-то два метра и, что самое главное, он не залит нечистотами. Быстренько перегруппировавшись, я спрыгнула в подвал. Потом закрыла люк над своей головой.
Выход из него я нашла тут же. Разбитое окно, выходящее на задний двор. Через него я вылезла на свет.
Етишкин пистолет, как хорошо! Солнечно, жарко, не то что в темной сыром подвале. А запах какой! Розы, жасмин и спелая слива… Я огляделась, прикидывая куда мне идти. Вправо далеко, придется огибать все здание, влево близко, только не знаю, смогу ли я протиснуться между стеной и каким-то бетонным забором. Эх, была, ни была двину влево.
Расстояние между стеной и забором оказалось не таким уж узким — протиснулась я довольно легко. Единственный неприятный момент — извозила все ноги в гнилой сливе, она буквально устилала всю землю, нападав с многочисленных деревьев, что росли вдоль бетонного ограждения. Чертыхаясь, и вытирая ступни об траву, я вышла из-за угла.
Поляна перед корпусом была запружена людьми. Тут толклись и полуголые курортники, и облаченные в халаты горничные, и упакованные в строгие костюмы администраторы. Еще я увидела двух потных милиционеров в голубой униформе, и двух таких же потных милиционеров в штатском. Один из последних, худой очкастый русский, что-то записывал в блокнот, второй, полный небритый армянин, с кислой миной выслушивал истеричные жалобы ополоумевших курортниц. Причем солировала, как я и думала, скандалистка-активистка Светочка.
44 
