Особенно,... 
47 
— Я не знаю. Я пришла слишком поздно… — грустно молвила она. — А вон наша соседка сидит, — встрепенулась Сонька, отодвигая от лица ветку акации, — может, она знает.
Недалеко от нас действительно сидела Эмма. Что самое удивительное сидела прямо на траве, не соизволив прикрыть голову (она жутко боится солнечного удара, по этому всегда носит панаму) и, забыв налепить на нос обслюнявленную бумажку.
— Эмма Петровна, — позвала ее я. — Ау!
Эмма подняла на меня совершенно пустые глаза, поднесла руки к груди, затрясла плечами, сморщилась и совсем по-детски захныкала.
— Девочки! — гнусила она сквозь слезы. — Девочки, какой кошмар! Катя-то, Катя… — Эмма неинтеллигентно высморкалась в панаму, которую сжимала в руке. — Я ведь видела, как она упала, я и следователю об этом сказала… Так и так, говорю, стояла на балконе, а потом бац… Уже лежит на земле…. Мертвая-я-я-я-я! — заголосила она, теперь совсем не по-детски.
— Вы видели, что… — Я удивленно заморгала. — Погодите… Она стояла, а потом упала, и все?
— Стояла спиной, наверное, белье вешала, потом начала пятится, затем резко обернулась, ну и не рассчитала, наверное… — Эмма утерла нос все той же многострадальной панамой. — Леля, у нас же лоджии шире, я еще вчера заметила, что в люксах очень узкие лоджии… А она еще не привыкла…
— И кроме нее на балконе никого не было? — строго переспросила я.
— Никого! Только она и белая простыня, которую она вешала. Стояла спиной, руки подняты… И простыня… Или большое полотенце…
— Эмма Петровна, — вкрадчиво проговорила я. — У вас какое зрение?
— Хорошее! — Нагло соврала она, но потом смущенно добавила. — Для моего возраста.
— Минус три?
— Три с половиной, но я привыкла обходиться без очков. Я зрение тренирую…
— Тогда понятно, — хмуро пробурчала я. — И следователь, значит, поверил вашим словам, не удосужившись поинтересоваться вашими минусами…
Я замолчала, не закончив фразы. Что теперь распинаться? Однако картина преступления вырисовывается все четче. Итак. Некто, назовем его (ее?) Х задумал убить Катерину (зачем — это другой вопрос, сейчас не об этом), для этого он выбрал удачное время, когда в корпусе и вокруг него минимум народа (либо назначил ей свидание именно на этот час и именно в ее люксе), затем Х, откуда-то знавший про черный ход, открыл дверь внизу, освободил дверь вверху и пошел «на дело». Что между ними произошло в номере, можно только догадываться, но что Х явился туда с определенным намерением — убить, не вызывает сомнений (значится, предумышленное убийство, так и запишем!), так как пути к отступлению он подготовил конкретные. Х столкнул Катю, при этом очень удачно спрятавшись за висевшее на веревке полотенцем. И не смотря на то, что Катя пыталась задержаться руками за поручни, убийца ее все-таки столкнул. Катя упала. Х вышел из ее номера, быстро прошмыгнул в потайную дверь, сбежал вниз и вышел на задний двор. Как мне думается, в его планы входило тут же вернуться, спрятать дверь за щитом (не думаю, что это бы помогло — менты все же не дураки), потом спуститься на лифте вниз и смешаться с толпой. Однако вышло все не совсем по плану, а всему виной заезжая выскочка Леля Володарская…
— Леля Володарская! — донесся до меня голос Эммы. — Очнись…
Я очнулась. Оказалось, что Эмма продолжает утирать нос панамой, а Сонька отсиживаться в кустах.
— А нам можно в номер идти, как думаешь? — обеспокоено спросила Эмма.
— Понятия не имею.
— А обедать?
— Почему нет? Идите…
— А ты? — И только тут она заметила, в каком я виде, и ахнула. — Леля! Что с тобой?
— Не успела переодеться, — буркнула я. — И обуться…
— Это ладно! Но где ты нашла коровьи лепешки?
— Какие еще лепешки?
— Твои ноги! Они, прости, в коровьих фекалиях…
Я задрала ногу, глянула.
— Эмма Петровна, это не какашки, это гнилая слива, я наступила…
— Где ты ее нашла? — взволновалась Сонька — страстная любительница всех ягод без исключения, а халявных в частности. — Тут слива не растет, тут только пальмы да репьи…
— Иди на задний двор, там полно.
— А что ты делала на заднем дворе? — подозрительно спросила Сонька, приподнимая одну бровь. — Ты же должна была быть в номере…
Меня как прострелило. Номер! Он же так и остался незапертым. А там, между прочим, масса ценного: деньги, тряпки, косметика, телефон с камерой, не говоря уже о Сонькином лифчике-сейфе, за который она меня на ремни порежет.
47 
