54 
… Когда я вбежала в зал, Эмма уже царственно восседала за столом. Как всегда при параде, и как всегда с кислой миной. Создавалось впечатление, что недовольную физиономию ей продали вместе с платьем, туфлями и брошью-камеей, настоятельно порекомендовав носить все это в комплекте.
— Оклемалась? — язвительно поинтересовалась Эмма, прихлебнув кефир.
— Уху, — пробурчала я, присосавшись к своему стакану. — А как ваше самочувствие?
— Как всегда отвратительное. Тренерша нас сегодня загоняла, и я чуть жива. — Она поджала губа. — И гидромассаж мне так и не назначили.
— Манифестации у здания администрации не дали результатов?
— Не дали. Осталась крайняя мера — жалоба в Минздрав.
— А расслабиться, и получить удовольствие от отдыха слабо?
Эмма скривила рот, что означало высшую степень презрения, и остервенело замахала кому-то, кто только что вошел в зал.
Я обернулась. По проходу неслась ее соратница по борьбе Светочка. К счастью до нашего столика она не долетела — затормозила у соседнего, и принялась «втирать» что-то сидящим за них людям. Скорее всего, агитировала мирных граждан собираться в народное ополчение.
А мы тем временем допили кефир и принялись за манный пудинг.
— Что-то Таня не идет, — светским тоном проговорила Эмма. — Не заболела ли?
Если и заболела, то какой-нибудь дрянной болезнью, типа гонореи — подумала я, а вслух произнесла:
— Кстати, нам, наверное, подсадят нового человека. Хоть бы мужика, чтобы разбавил наш курятник.
— Это еще зачем? — чуть не подавилась Эмма. — Никакие мужики нам не нужны… Лучше я Светочку за наш столик позову…
— Только не это! Не хватало еще за обедом слушать ее правозащитные вопли!
— Светлана настоящая личность…
Ой! — прервала я Эммину оду во славу Светланы — настоящей личности, углядев, что к нашему столу приближается уже знакомая блондинка в серьгах из чехословатского (вот ведь парадокс, страны уже нет, а серьги все существуют!) стекла.
— Здрасти, — вежливо поздоровалась блондинка, усаживаясь на пустующий стул напротив Эммы. — Меня зовут Оксана.
— Здрасти, — так же вежливо откликнулась Эмма.
— А вы зачем тут? — совсем невежливо брякнула я.
— Сидеть буду за вашим столом. — Она страдальчески поморщилась. — Вместо Кати.
Увидев недоумение на моем лице, пояснила:
— Попросилась у администраторши, чтоб пересадили…
— Что-то наш столик стал слишком популярным, — пробормотала я.
Оксана несколько секунд тупо пялилась в свой стакан, потом сделала из него добрый глоток и выпалила:
— Меня никто не хочет слушать! Я всем надоела. И администрации, и милиции, и соседкам по комнате. Теперь оказывается тем, с кем я привыкла обедать и ужинать, я тоже надоела… — Она горько улыбнулась. — Они даже тайком от меня просили у этой старой грымзы, — кивок в сторону администратора, — чтобы она меня перевела в другую группу. К нервным. Будто я психически неуравновешенная…
— Но мы не нервные, — оскорбилась Эмма. — Мы эндокринники.
— У вас с нервными одна диета, вот вас вместе и сажают, — Оксана закусила губу. — Но я не стала ждать, когда меня отфутболят, сама попросилась в другую группу и за другой стол…
— А почему за наш? — спросила я, хотя и так знала почему — мы единственные, кого она не успела достать.
— Вы тут самые приличные люди, — попыталась польстить она. — А остальные… — Оксана раздраженно махнула рукой. — Скопище идиотов! Особенно директриса этой богадельни хороша. Ираида Борисовна. Не видели ее?
Мы отрицательно замотали головами.
— Такая бабища с пучком на макушке. Не видели?
Мы в очередной раз уверили ее, что нет.
— Я к ней три раза ходила, — почти закричала Оксана. — Три! — она показала на пальцах, если мы еще не поняли. — Говорю, человек пропал, а она…
— Вы в который раз говорите о пропаже какого-то человека, — прервала ее я. — Но я, например, так и не поняла, о ком идет речь…
— Вася Галич! Полковник. — Она томно прикрыла глаза. — Васи-и-и-и-лий. Красавец с седыми волосами и черными глазами.
— Он пропал? — переспросила Эмма.
— Пропал! — опять перешла на воинственный тон Оксана. — Исчез! Причем, перед ужином. Бах — и нет его.
— А вещи?
— Вместе с вещами.
— Тогда какие проблемы? — не поняла я.
— Как какие? — вытаращилась она. — Огромные! Человек исчезает вместе с вещами, не дождавшись ужина…
54 
