38 
Из хибарки вышла полная старая женщина с граблями и начала возить ими по ближней клумбе. Ее занятие смотрелось, мягко говоря, странно в зимний день, пусть даже и не в самый холодный, но она выглядела вполне довольной, когда, не прерывая работы, попыхивала сигаретой. Затем она, как я и рассчитывал, заметила меня и выпрямилась, прикрыв глаза рукой от солнца, чтобы лучше разглядеть фигуру, маячившую возле забора. «¿Qué quieres?» – крикнула она. Что мне было там нужно? Я театрально пожал плечами. Она пошла в мою сторону, по пути отбрасывая с дорожки самые крупные куски камней, и по мере ее приближения мне все слышнее становилось ее тяжелое дыхание с присвистом. В голове у меня искрой вспыхнуло воспоминание о моей матери, которая умерла больше тридцати лет назад. Я был единственным ребенком в семье, и мать любила меня, любила всем сердцем, но только это сердце задушил жир. Она была настолько тучной, что умерла, вынимая меня из ванной, когда мне было всего шесть лет, и я все еще не мог с этим смириться.
Наконец женщина приблизилась, в руке у нее был зажат небольшой пластиковый баллончик, и она держала палец на кнопке распылителя. Я разглядел ее лицо, говорившее о борьбе, нездоровье и печали; у нее на бровях виднелись тонкие штрихи шрамов, какие бывают у женщин, которых били.
– Да, мистер, я могу вам чем-нибудь помочь?
– Мне нравятся сады, вот я и остановился полюбоваться.
– Неужто? – Ее глаза выражали недоверие.
– Когда я был маленьким, у нас был сад, – сказал я ей. – Мы выращивали много овощей. Кукурузу, помидоры. А здесь у вас они растут?
– Да.
– У нас, бывало, росли и салат-латук, и капуста, и брокколи, и всевозможная зелень. Горох ранний. Готов поспорить, что здесь его можно сажать в апреле. А вы не сажаете в междурядьях ноготки от клопов?
– Ноготки? – переспросила она. – ¿Las floras?
– Да-да, цветы. Ноготки. Посадите их, клопы ненавидят их запах.
Эта мысль заинтересовала ее.
– Показать вам сад?
– Да, – согласился я. – Посмотрю с огромным удовольствием.
Я проследовал за ней через калитку, после чего она тщательно ее заперла.
– Меня зовут Эстрелла Гарсия, – представилась она.
– Портер Рен, – ответил я.
Она, по-видимому, точно так же не поняла, что это имя.
– А это что за штуковина такая? – поинтересовался я, указывая на маленький баллончик у нее в руке. – Газ «мейс»?
Она с серьезным видом покачала головой:
– Нельзя пфукать мейс на собак. У вас закапают слезы. – Она показала на свои зеленовато-карие глаза, и мне пришло в голову, что когда-то, давным-давно, их, должно быть, называли прекрасными.
– Это перец, потому что перец попадает в нос, да? Перец действует на собак и дурных людей, правильно?
Я кивнул.
– Я было вообразил, что вы хотите угостить меня порцией этого средства.
Она нахмурилась:
– Вам теперь не надо бояться.
Мы шли по обломкам кирпича, покрывавшим дорожку вокруг участка. Я молча пытался примерно определить место, где нашли тело Саймона Краули; теперь это был клочок земли с засохшими цинниями в кадках из разрезанных автомобильных шин. Почва там была неважная, перемешанная с кусками затвердевшего строительного раствора и осколками кирпича и оконных стекол. Рабочие компании, занимающейся разборкой домов, оставили после себя крупные обломки бетонных плит и даже несколько стальных балок, и я подумал, что, возможно, сделанная ими находка испугала рабочих и они наспех закончили свою работу.
– В моей стране у нас повсюду много садов, – сказала Эстрелла Гарсия. – В маленьком городке жители выращивают кукурузу, помидоры, а это место прямо создано для того, чтобы люди были счастливы и разводили здесь, может, какие-нибудь цветы, может, перец…
– Этот сад здесь, наверное, недавно? – спросил я небрежно.
– Всего одно лето. Прошлую весну все тут очень здорово потрудились, потому что люди, ну вы понимаете, они сначала набросают везде много мусора и всяких поломанных вещей… а вот это, посмотрите туда, это посадил мой внук… – Она указала на кривой рядочек семян подсолнуха. – Мы навели тут эту красоту для тех, кто здесь живет. Все, знаете, любят наш садик.
– А те, кто ходит сюда, в ваш сад, живут на этой улице?
Она рассеянно кивнула, отпихнув отечной ступней выпавший из загородки кирпич.
– Моя семья… мы живем тут по соседству. – Она жестом показала на соседний дом 535. – Некоторые живут там, на другой стороне улицы, и все приходят сюда.
38 
