Особенно,... 
59 
— Да нет. Все считают это самоубийством. Если я что-то делаю, то исключительно в свое свободное время.
— А делаете вы что-то вроде этого? — спросил Брунетти, делая плавный жест рукой.
— Да. Я ведь могу обедать, где захочу.
— И приглашать приятеля из Венеции?
— Вот именно, — подтвердил делла Корте. Машина тем временем остановилась у самого входа в ресторан.
Водитель в синей форме, выскочив из машины, открыл им дверь и придерживал ее, пока они выходили.
— Сходите пообедать, Ринальди, — сказал делла Корте. — Возвращайтесь к трем.
Молодой человек взял под козырек, сел в машину и уехал.
По обеим сторонам от входа в ресторан стояли огромные глиняные горшки с араукариями; двери открылись при их приближении.
— Добрый день, господа, — поприветствовал их мужчина в темном костюме. У него было вытянутое лицо и глаза как у бассета.
— Добрый день, — сказал капитан. — Моя фамилия делла Корте. Я заказывал столик на двоих.
— Ваш стол готов. Следуйте за мной, пожалуйста.
Мужчина на секунду задержался, чтобы подхватить две длинные папки с меню, лежавшие на специальном столике у самой двери, и провел их в небольшую комнату, вмещавшую всего шесть или семь столиков, заняты были все, кроме одного. Проход в форме высокой арки вел в следующее помещение, также заполненное посетителями, судя по виду, бизнесменами. Высоко расположенные окна пропускали мало света, поэтому здесь горели лампы, встроенные в дубовые балки под потолком. Они прошли мимо круглого стола с разнообразными холодными закусками: салями, моллюсками, осьминогами, ветчиной. Мужчина подвел их к стоявшему в уголке столику, придержал Брунетти стул и положил перед ними меню.
— Господа, могу я предложить вам «Просекко»? — спросил он. Оба кивнули.
— Он что, владелец? — спросил Брунетти.
— Да.
— А что это он так суетится?
— Засуетишься тут, когда полицейские приходят со своими расспросами, — ответил делла Корте и погрузился в меню. Держа его на расстоянии вытянутой руки, он пробежал его глазами и отложил, сообщив: — Мне говорили, здесь неплохо готовят утку.
Брунетти тоже пролистал меню и пришел к выводу, что утка была, пожалуй, оптимальным вариантом. Он закрыл папку и положил ее рядом с тарелкой в тот момент, когда подоспел хозяин с бутылкой вина. Он наполнил два узких бокала, что стояли справа от их тарелок, и передал бутылку официанту, бесшумно приблизившемуся к нему со спины.
— Вы готовы сделать заказ, капитан?
— Я бы хотел фетучине с трюфелями, — сказал делла Корте.
Брунетти кивнул владельцу, показывая, что присоединяется к его выбору.
— А на горячее утку, пожалуйста, — продолжил делла Корте, и Брунетти снова кивнул.
— К утке могу предложить вам «Мерло Пиаве». — Делла Корте снова кивнул, и хозяин, едва заметно поклонившись, отошел от их стола.
Делла Корте взял бокал и отпил немного игристого. Брунетти последовал его примеру. В ожидании первого блюда они вели ничего не значащий разговор: делла Корте предположил, что недавние выборы, возможно, приведут к полному обновлению личного состава полиции в Падуе, по крайней мере среди высших чинов.
Брунетти вспомнил, как он смалодушничал во время последних выборов мэра в Венеции, и решил промолчать. Ему не нравились оба кандидата — ни дипломированный философ без всякого опыта работы в органах власти, выдвинутый бывшей Коммунистической партией, ни бизнесмен от ультраправых, — он вышел из кабины, так и не отдав никому из них своего голоса. Паоле он решил в этом не признаваться, а она и не спросила, за кого он проголосовал, от души радуясь победе философа. Возможно, конечно, что все эти новые выборы и приведут к основательным изменениям к лучшему, но Брунетти в этом сильно сомневался. Он слишком часто сталкивался с представителями власти и чиновниками высокого полета, чтобы верить в нечто большее, чем легкий «косметический» ремонт.
Он заставил себя вернуться мыслями к происходившему за столом. Перед ними уже стояли тарелки с фетучине, подернутыми блестящим слоем масла. И владелец ресторана направлялся к их столу, держа в одной руке белую тарелочку с трюфелями, а в другой — металлическую терочку. Он склонился над делла Корте и стал тереть трюфель в его тарелку, затем выпрямился, подошел к Брунетти и проделал ту же процедуру над его блюдом. От исходящих паром фетучине запахло лесом и плесенью, аромат мгновенно распространился по комнате, так что его почувствовали не только он, но и все сидящие вокруг. Брунетти намотал макароны на вилку и начал есть, целиком отдаваясь чувственному наслаждению от идеально приготовленного, сдобренного маслом теста и пряного, терпкого вкуса трюфелей.
59 
