43 
— Так! — сказал капитан. — И что за дамы навещают нас таким прекрасным утром?
— Вы их не узнаете? — ответил вопросом на вопрос Рене.
— Нет, — сказал Сюркуф.
— Это же барышни де Сент-Эрмин пришли помолиться у гроба отца. Не потревожим их в дочернем долге, а подождем, когда они поднимутся на палубу, и засвидетельствуем наше почтение.
Прошло несколько минут, затем шлюп пришвартовался к пристани, и они перепрыгнули с судна на пирс, где стоял «Штандарт», отпустили лодку, на которой приплыли девушки, и по трапу поднялись на борт.
И с палубы услышали крик матроса, купавшегося в акватории порта:
— На помощь! Сюда! Акула!
Все взгляды устремились туда — матрос плыл к кораблю, а позади него, прямо за спиной, рассекал воду, стремительно приближаясь, акулий плавник.
Раздавались крики «Держись! Осторожнее! Мы идем!», но Рене с повелительным жестом приказал:
— Ни с места! Я займусь этим!
Именно в этот момент девушки, привлеченные криками, поднялись на палубу. Они увидели Рене, который проверил, на месте ли кинжал, что всегда висел на груди, сбросил куртку и жилет, взобрался на леер и прыгнул в море с криком:
— Смелее, друг, плыви!
Жанна смертельно побледнела и закричала, Элен, потянув сестру за собой, бросилась на полубак, откуда Сюркуф протянул ей руку.
Они поднялись на полубак в тот момент, когда Рене вынырнул. Он держал кинжал в зубах. И опять ушел под воду, второй раз показавшись между матросом и акулой, всего лишь в трех метрах от монстра. И в третий раз исчез юноша под водой, нырнув ближе к хищнице. Внезапно та вздрогнула и забила хвостом, будто от мучительной боли, а вода вокруг нее пошла кровавыми полосами. Экипаж закричал от радости. Рене показался из воды в метре позади рыбы, но только для того, чтобы вдохнуть. Едва он снова исчез под водой, как акула забила хвостом, тело ее сотряслось в судорогах, она перевернулась на спину и открыла белый живот, распоротый на метр.
В это время матросы уже спустили на воду шлюпку и что было силы гребли к Рене, который засунул кинжал в ножны и, оставив издыхающую акулу, поплыл к кораблю. По дороге он встретился со шлюпкой, два матроса протянули ему руки и помогли вылезти из воды. Сгребя Рене в охапку, они обнимали его и, бросая в воздух шапки, кричали: «Да здравствует Рене!»
Такой же крик последовал со «Штандарта» от моряков, а девушки размахивали платками.
Неблагоразумному матросу, который отправился купаться, несмотря на предупреждения всех товарищей, бросили веревку и подняли на борт.
Прибытие Рене на борт «Штандарта» было триумфальным. Ему симпатизировали и прежде, хотя часть экипажа не могла одолеть зависти к юноше — богатому, красивому, образованному, превосходство которого проявлялось во всем; но сейчас, когда он рисковал жизнью ради такого же простого чертяки, как они сами, восторг превзошел все пределы и зависть уступила место восхищению и благодарности.
Молодой человек поспешил укрыться от этого чествования и поднялся на полубак, где встретил заплаканную Элен и полуобморочную Жанну, которой Сюркуф растирал руки.
Когда молодой человек приблизился, Жанна схватила его руку, поцеловала ее и, вскрикнув, спрятала лицо на груди сестры.
— Что ж, — молвил Сюркуф Рене, — похоже, вы и вправду дьявол в образе человека, раз коротаете жизнь за шутками вроде этой!
— Мой дорогой капитан, — ответил ему Рене. — Я слышал, что негры Гондара[33], когда на них нападает акула, ныряют, плывут к ней и вспарывают ножом брюхо хищницы. Я собирался проверить, правда ли это.
В этот момент г-н Рэмбо, который начислял расходы и, как истинный торговец, ничего не видел, поднялся на полубак и вручил счет Рене.
Обнаружив, что обустройство шлюпа обойдется в восемь тысяч пятьсот франков, Рене передал листок Сюркуфу.
Пока Сюркуф изучал счет, сестры, в особенности Жанна, не сводили с Рене изумленных взглядов, словно не чаяли увидеть его снова. Наконец капитан, возвращая вычисления мэтра Рэмбо молодому человеку, заметил:
— За исключением пятисот франков, цифра справедлива.
— И что же, — спросил Рене, — шлюп будет готов через пятнадцать дней?
— Я прослежу за этим, — ответил г-н Рэмбо.
— Позвольте ваш карандаш, сударь.
Мэтр Рэмбо передал карандаш Рене, и тот написал на обороте счета:
«По предъявлении господину Рондо заплатить господину Рэмбо сумму в четыре тысячи франков и ровно через пятнадцать дней, если шлюп будет готов, еще четыре тысячи пятьсот франков».
43 
