38 
Бофранк повернулся на другой бок и прикрыл голову подушкою, но уснуть уже не сумел. Помянув черта, он натянул несвежую рубаху, отметив для себя попенять Акселю, что не приготовил чистого белья, надел сверху камзол и, не став даже причесывать волосы и не умывшись, направился к Броньолусу, чтобы разрешить все вопросы и продолжать хворать. Грейсфрате уже позавтракал – слуги выносили из его комнат подносы с остатками пищи. У двери Бофранка остановили с намерением вначале доложить, но конестабль ни на миг не задержался и прошел внутрь.
– Ваша выходка была нехороша, – сказал грейсфрате, разумея происшествие на дороге. Он никак не удивился появлению Бофранка и даже не приветствовал его. – Из тех выходок, что не могут расположить меня к человеку, пускай даже мудрому и ученому. Хотя назвать вас мудрым после этого я бы не взялся.
– Вам виднее, – безразлично заметил Бофранк, садясь. – Зачем же позвали меня, ничтожного?
– Ничтожным вы быть не можете, прима-конестабль, – сказал Броньолус. – Я хотел переговорить о нашем скорбном деле. И вначале хочу кое-что пояснить. Усвойте, прима-конестабль: сегодня сила здесь – это я. На мне лежит благая и великая миссия – вернуть величие миссерихордии.
– Любым путем?
– Любым путем. Я найду виновных, пусть даже они не будут виновны. Хотя кто не виновен перед богом? Это даже не грех, прима-конестабль, тем более для меня, посвятившего жизнь борению со злом. Как ни противно вам такое стечение обстоятельств, вы бессильны. Смиритесь. Если вы поможете мне – я найду возможность отблагодарить. Ваше слово стоит многого, и… – Грейсфрате осекся, бросив короткий взгляд на лицо Бофранка. – Что ж, если вы не стремитесь помочь, то не беритесь и вредить. Я не потерплю вашего участия в делах в той мере, что сможет мне помешать.
– Бьюсь об заклад, вы уже определили виновных, – криво улыбнулся Бофранк.
– Вы правы, – кивнул Броньолус. – Я выбрал их: ничтожных, глупых людей, которые никогда не в силах будут осознать то благо, что принесут своей смертью. Предвижу еще один ваш вопрос и скажу сразу: страшные убийства, что произошли здесь, никем не подстроены, и я не знаю, кто же истинный убийца. Да и надо ли?
– Так дайте мне время.
– Я говорю: надо ли знать?! Допустим, вы найдете злодея или злодеев. Неделю ли, месяц спустя – кара настигнет их. Но можем ли мы сегодня понять, кто это будет и чем руководствовался он, неся смерть? Простолюдин или знатный поселянин? Мерзкий язычник или верный раб истинной церкви? Могут быть вопросы, прима-конестабль, могут быть вопросы. А я – я сделаю из событий в поселке легенду, которая обессмертит мое имя.
– Вы опасны, – сказал Бофранк с омерзением. – Я вынужден буду доложить герцогу.
– Вы смогли бы это сделать, будь вы в столице. – Броньолус сидел с таким же спокойным лицом, как и прежде, но глаза его не могли не сдержать радости. – Но вы, к несчастью, здесь. А на сегодня власть здесь – это я. Сила – это я.
– Я полагаю, вы ошиблись.
Грейсфрате перевел взгляд с лица конестабля на пистолет, который тот извлек из-под одежды и держал теперь в руке.
– О! Вы намерены стрелять в меня?
– Я не остановлюсь перед этим, хотя буду стараться обойтись без огня.
– Теперь я и подавно вижу, что в соратники вас не заполучить. Тимманс был прав.
– Кто в коридоре? – не слушая более Броньолуса, спросил конестабль. – Прикажите им убраться.
– У вас только один выстрел. Или два? А вы помните, сколько со мной прибыло человек? Да и любой здешний житель скорее со мной, нежели с вами. Поэтому положите свой пистолет.
Бофранк лихорадочно продумал возможные варианты развития положения. Забаррикадироваться в комнате и, угрожая жизни Броньолуса, потребовать послать гонца в столицу? Но как продержаться столько времени без сна, путь ведь неблизкий… Убить грейсфрате и обвинить его в измене и ереси? Но кто поверит?
– Вы омерзительны, грейсфрате. Вам лучше убить меня – вернувшись в столицу, я обо всем доложу герцогу. Вас повесят.
– Убить? Нет-нет, я не так жесток. Более того, фрате Тимманс уже отправился с письмом к известным мне лицам, которые и решат вашу судьбу. Что же до возвращения, то оно предстоит вам не скоро. Вы же знаток законов, посему вам ведомо, что на всех допросах, судах и прочих актах миссерихордии в отсутствие коронного судьи обязан быть чиновник от герцога. Ближе вас никого нет, так не погнушайтесь же принять участие в наших делах.
38 
