67 
Бетти посмотрела на него.
— А где другой?
— Другой? — Элпью рассмеялась. — Ты же можешь, при желании, сделать их сколько угодно. Вчера ты это продемонстрировала.
— Должно быть два таких пакетика. Мистер Уилсон купил сразу два в тот день, когда покупал этот. — Она указала на бумажный квадратик в руках Элпью.
— Мистрис Уилсон приняла один из тех, что ты для нее сделала, но что касается другого…
— Нет-нет! — закричала Бетти. — Миссис Уилсон этого не принимала. Это яд.
— Но это же то самое снадобье, которое ты каждый день для нее заворачивала. — Элпью указала на банку, помеченную «Венера».
— Нет, не то. — Бетти выдвинула ящик и достала оттуда лист бумаги. — Позвольте, я покажу.
Она сложила бумагу, как и раньше, затем перевернула пакетик и пометила его значком?.
— Смотрите. — Она снова перевернула пакетик. — Это лицо, это обратная сторона. Дайте мне ваш.
Взяв пакетик у Элпью, она перевернула его.
— Верх, низ. — Потом показала лицевую сторону, помеченную значком 6. — Вот! Знак сурьмы.
Элпью присмотрелась к пакетикам: для того, кто разбирался в подобных вещах, разница была очевидна.
— Какая путаница. Ничего не понимаю. — Почти забыв о присутствии графини, молча сидевшей в кресле, Элпью теперь изучала пустую обертку, которую она взяла в ящике ночного столика миссис Уилсон и все это время носила в кармане. — Должно быть, это второй.
— Видите? — Бетти выхватила бумагу и положила рядом с пакетиками — Элпью и своим. Стало ясно, что обе обертки из комнаты миссис Уилсон — и пустая, и с порошком — были сложены одинаково и не так, как это делала Бетти. В обеих была сурьма.
— Я приготовила для нее питье, как обычно, днем. Понимаете, порошок нужно растворить в бокале вина за несколько часов до приема. Должно быть, во время ссоры он уронил порошки, которые купил, а она разлила приготовленное мной питье, и тогда, вероятно, сама приготовила его снова, но не с тем порошком.
Элпью пыталась снова сложить обертку.
— Скажи мне, Бетти, почему просто не написать «сурьма» на лицевой стороне?
— Сложенный пакетик слишком мал, и писать символы быстрее. И если вы не умеете читать, то уж символ узнаете.
— Но не в случае с миссис Уилсон. Она чуть не убила себя, приняв за Венеру перевернутую Венеру, которая на самом деле оказалась сурьмой.
— Но зачем, Бетти, дорогая, — спросила из кресла графиня, — мистеру Уилсону вообще понадобилась сурьма?
— Но это же очевидно.
— Только не для меня, Бетти, — вздохнула графиня, вспоминая лекцию в Грэшам-колледже. — Я так невежественна в отношении новой экспериментальной философии, как выросший в пещере готтентот.
Бетти указала на маленькую пустую банку.
— Он хотел сделать альфу Льва.
— Боюсь, это мне тоже ни о чем не говорит. — Графиня уставилась на ряды загадочных бутылок и банок, удивляясь, что кто-то может тратить время на столь нелепое занятие.
— Сульфид сурьмы. Это новый шаг в поисках философского камня и возможности превращать неблагородный металл в золото. Мы собирались взять сурьму, смешать ее с углем и нагревать до тех пор, пока металлический элемент не осядет. Это и есть затравочное семя сурьмы, которое называется альфа Льва.
— А потом? Бетти сморщилась.
— Не знаю. Поэтому-то я и должна работать с этой книгой. — Она повернулась к плите, на которой закипала вода. — Мистрис Элпью, помогите мне ее поднять.
Элпью подхватила немецкую реторту с другой стороны, и вдвоем они опустили ее в кипящую воду.
— Теперь смотрите. Этот процесс — настоящее волшебство и очень красив.
Встав у плиты, сыщицы смотрели, как Бетти раздувает огонь мехами. Уголь окрасился в красный цвет, потом стал желтым, а затем — почти белым.
— Сейчас начнется. Смотрите на жидкость в реторте.
Густая мутная жидкость, состоявшая из перебродившей мочи и угольного порошка, закипела, и странные хлопья, похожие на крохотные звезды, начали подниматься и выплескиваться через края реторты в кипящую воду огромного сосуда. Комната осветилась ярким желтым сиянием.
— Мы очистили дух микрокосма луны: Аструм Лунаре Микрокосмикум. В просторечии называемый фосфором.
Взяв длинную металлическую ложку, Бетти зачерпнула немного светящейся жидкости, чтобы показать поближе.
— Да! — воскликнула завороженная графиня. — Это и в самом деле поразительный феномен, Бетти. Кто бы мог подумать, что вонючая старая моча может претерпеть такое приятное изменение.
67 
