225 
Д’Артаньян с глубоким состраданием посмотрел на обоих друзей: у него явилась мысль, что они помешались.
– Неужели вы говорите серьезно, Атос? – сказал д’Артаньян. – Король окружен целым войском, которое ведет его в Лондон. Войском этим командует мясник или сын мясника полковник Гаррисон. Сразу по прибытии короля в Лондон начнется суд. За это я могу поручиться, так как достаточно слышал об этом из уст самого Кромвеля и знаю, что произойдет.
Атос снова переглянулся с Арамисом.
– По окончании процесса приговор будет немедленно приведен в исполнение, – продолжал д’Артаньян. – О, господа пуритане не любят откладывать дело в долгий ящик!
– А как вы думаете, к чему приговорят короля? – спросил Атос.
– Боюсь, что к смертной казни: мятежники слишком яростно боролись с Карлом Первым, чтобы надеяться на его прощение, и им остается только одно средство – уничтожить его. Разве вы не знаете, что сказал Кромвель во время посещения Парижа, когда ему показали Венсенский замок, где был заключен принц Вандом?
– Что же он сказал? – спросил Портос.
– Когда имеешь дело с принцами, прикасаться можно только к их голове.
– Я слышал об этом, – сказал Атос.
– Так неужели вы думаете, что теперь, захватив короля, он отступит от своего правила?
– О нет, я вполне с вами согласен. Но тем больше оснований не покидать короля, когда ему угрожает такая опасность.
– Атос, вы начинаете сходить с ума!
– Нет, мой друг, – кротко возразил дворянин. – Лорд Винтер приехал за нами во Францию и привел нас к королеве Генриетте. Ее величество оказала нам честь, пригласив меня и д’Эрбле для защиты своего супруга; мы дали королеве слово, и этим словом отдали ей все. Мы отдали в ее распоряжение свою силу, свои способности – словом, свою жизнь. Мы теперь должны сдержать свое слово. Как вы полагаете, д’Эрбле?
– Да, – подтвердил Арамис, – мы обещали.
– Затем, – продолжал Атос, – у нас есть еще другая причина; слушайте хорошенько. Все во Франции прогнило и пришло в упадок. У нас есть десятилетний король, который сам еще не знает, чего хочет; у нас есть королева, ослепленная своей запоздалой страстью; у нас есть министр, управляющий Францией, как огромной фермой, то есть занятый только тем, как бы выжать из нее побольше золота с помощью итальянского лукавства и интриг; у нас есть принцы, которые стоят в эгоистической оппозиции и добьются только того, что урвут у Мазарини немного золота или клочок власти. Я служил им не потому, что люблю их (богу известно, что я ценю их не больше, чем они стоят, а стоят они немного), но по убеждению. Сейчас другое дело; здесь я встретил на своем пути истинное несчастье, несчастье, постигшее короля и затрагивающее судьбы всей Европы; и я решил служить этому королю. Если нам удастся спасти его, это будет прекрасно; если мы умрем за него, это будет благородно.
– Но ведь вы наперед знаете, что погибнете, – сказал д’Артаньян.
– Мы боимся, что да, и скорбим лишь о том, что умрем вдали от вас.
– Что же вы будете делать в чужой, враждебной стране?
– В молодости я путешествовал по Англии и говорю по-английски, как англичанин; Арамис тоже немного знает этот язык. О, если бы вы были с нами, друзья мои! Объединившись вновь после двадцатилетней разлуки, мы вчетвером с вами, д’Артаньян, и с вами, Портос, могли бы сразиться не только с Англией, но с целыми тремя королевствами.
– И вы обещали королеве Генриетте, – продолжал д’Артаньян раздраженно, – проникнуть в лондонский Тауэр, перебить сто тысяч солдат и победить, несмотря на волю всего народа и честолюбие такого человека, как Кромвель? Вы не видали этого человека – ни вы, Атос, ни вы, Арамис. Знайте, это гениальный человек, который очень напоминает мне нашего кардинала – не этого, а того, великого. Не берите же на себя слишком много. Умоляю вас, милый Атос, не жертвуйте собой напрасно. Когда я на вас смотрю, вы кажетесь мне благоразумным человеком; но послушать вас, вы совсем сумасшедший. Помогите же мне, Портос! Что вы думаете об этом? Скажите откровенно.
– Ничего хорошего, – ответил Портос.
– Послушайте, – продолжал д’Артаньян, досадуя, что Атос прислушивается не к его словам, а к своему внутреннему голосу. – Я никогда не даю плохих советов. Так вот, поверьте мне, ваша миссия закончена, закончена с честью. Вернитесь во Францию с нами!
– Друг мой, – сказал Атос, – наше решение непоколебимо.
– Быть может, у вас есть какие-нибудь другие побуждения, которых мы не знаем?
225 
