222 
Сознавая свой промах, Мордаунт отступил назад и свирепо посмотрел на д’Артаньяна, на что тот ответил ему самой любезной и дружеской улыбкой.
– Вы мне не верите, сударь? – спросил Мордаунт. – Это оскорбление.
– Я! – вскричал д’Артаньян. – Чтобы я сомневался в ваших словах, любезный господин Мордаунт! Сохрани боже! Я вас считаю достойным и безупречным дворянином. Но позвольте мне быть вполне откровенным, – продолжал д’Артаньян с простодушным выражением лица.
– Говорите, сударь, – сказал Мордаунт.
– Господин дю Валлон богат: у него сорок тысяч ливров годового дохода, а потому он не гонится за деньгами. Я буду говорить только о себе.
– Что же дальше, сударь?
– Так вот, сударь, я не богат. У нас в Гаскони бедность не считается пороком. Там нет богатых людей, и даже блаженной памяти Генрих Четвертый, король гасконский, подобно его величеству Филиппу Четвертому, королю всей Испании, никогда не имел гроша в кармане.
– Кончайте, сударь, – прервал его Мордаунт, – вижу, к чему клонится ваша речь, и если моя догадка правильна, я готов устранить это препятствие.
– О, я всегда считал вас умным человеком, – сказал д’Артаньян. – Так вот в чем дело, уж признаюсь вам откровенно. Я простой офицер, выслужившийся из рядовых. Я зарабатываю на жизнь только своей шпагой, а это значит, что на мою долю всегда выпадает больше ударов, чем банковых билетов. Сегодня мне удалось захватить двух французов, кажется, людей знатных, двух кавалеров ордена Подвязки, и я мысленно говорил себе: «Теперь я богат». Я сказал: двух, потому что в таких случаях дю Валлон, как человек состоятельный, всегда уступает мне своих пленников.
Простодушная болтовня д’Артаньяна окончательно успокоила Мордаунта. Он улыбнулся, сделав вид, что понимает, о чем хлопочет француз, и мягко ответил:
– Я сейчас доставлю вам письменный приказ вместе с двумя тысячами пистолей. Но позвольте мне теперь же увезти пленников.
– Не могу, – возразил д’Артаньян. – Что вам стоит подождать какие-нибудь полчаса? Я люблю порядок, сударь, и привык выполнять все формальности.
– Вы забываете, сударь, – резко заметил Мордаунт, – что я здесь командую и могу применить силу.
– Ах, сударь, – сказал д’Артаньян, любезно улыбаясь Мордаунту, – сразу видно, что хотя мы с господином дю Валлоном имели честь путешествовать в вашем обществе, вы, к сожалению, все же нас еще мало знаете. Мы дворяне, и к тому же вдвоем способны справиться с вами и вашими десятью солдатами. Прошу вас, господин Мордаунт, не упрямьтесь; когда со мной идут напролом, я тоже становлюсь на дыбы и делаюсь упрям, как бык, а мой товарищ, господин дю Валлон, – продолжал д’Артаньян, – бывает в таких случаях еще упрямее и злее. Прошу вас также не забывать, что мы посланы сюда кардиналом Мазарини, который является представителем короля Франции. Таким образом, в данный момент мы представляем в своем лице короля и кардинала и в качестве послов – неприкосновенны. Я не сомневаюсь, что это обстоятельство хорошо известно Оливеру Кромвелю, который столь же великий политик, как и полководец. Добудьте же у него письменный приказ. Ведь это вам ничего не стоит, любезный господин Мордаунт!
– Да, письменный приказ, – подтвердил Портос, начинавший понимать замысел д’Артаньяна. – Больше ничего мы не требуем.
Несмотря на все свое желание пустить в ход силу, Мордаунт хорошо понял основательность доводов д’Артаньяна. К тому же ему внушала уважение репутация д’Артаньяна, и, вспомнив о его утренних подвигах, он призадумался. Не зная, какие дружеские отношения связывали четырех французов, он поверил, что д’Артаньян хлопочет только о выкупе, и это рассеяло все его опасения.
Поэтому он решил не только достать письменное предписание Кромвеля, но и вручить д’Артаньяну две тысячи пистолей, – сумма, в которую сам Мордаунт оценил обоих пленников.
Он вскочил на лошадь и, приказав сержанту зорко следить за пленниками, поскакал обратно и вскоре исчез.
– Превосходно! – сказал д’Артаньян. – Четверть часа, чтобы доехать до палатки, и столько же на возвращение. Это больше, чем нам нужно.
Не меняя выражения лица, д’Артаньян повернулся к Портосу. Со стороны можно было подумать, что он продолжает прерванный разговор.
– Друг мой, Портос, – сказал он, глядя в упор на товарища, – выслушайте меня внимательно… Во-первых, ни слова нашим друзьям о том, что вы сейчас слышали. Пусть они не подозревают о нашей услуге.
222 
