Особенно,... 
32 
– Монастырь в конце деревни, я его знаю.
– Так скачи туда, – сказал д’Артаньян, – пока я подтяну подпругу у лошади; посмотри, нет ли у иезуитов света в каком-нибудь окне, а потом возвращайся ко мне.
Планше повиновался и исчез в темноте, между тем как д’Артаньян, спешившись, стал подтягивать, как и сказал, подпругу.
Через пять минут Планше вернулся.
– Сударь, свет есть только в одном окне, выходящем в поле.
– Гм! – сказал д’Артаньян. – Будь я фрондер, я бы постучался сюда и наверняка нашел бы покойный ночлег; будь я монах, я бы постучался туда и, наверное, получил бы отличный ужин; а мы, очень возможно, заночуем на сырой земле, между замком и монастырем, умирая от жажды и голода.
– Да, как знаменитый Буриданов осел, – прибавил Планше. – А все же – не постучаться ли?
– Ш-ш! – сказал д’Артаньян. – Единственный огонек в окне и тот потух.
– Слышите? – сказал Планше.
– В самом деле, что это за шум?
Послышался гул, как от надвигающегося урагана.
В ту же минуту из двух переулков, прилегающих к дому, вылетели два отряда всадников, человек в десять каждый, и, сомкнувшись, окружили д’Артаньяна и Планше со всех сторон.
– Ого! – сказал д’Артаньян, обнажая шпагу и прячась за лошадь. Планше проделал тот же маневр. – Неужели твоя правда и они впрямь добираются до нас?
– Вот он! Попался! – закричали всадники и бросились с обнаженными шпагами на д’Артаньяна.
– Не упустите! – раздался громкий голос.
– Нет, монсеньор! Будьте покойны.
Д’Артаньян решил, что пора заговорить и ему.
– Эй, слушайте, – сказал он со своим гасконским акцентом, – чего вы хотите? Что вам надо?
– Узнаешь сейчас! – заревели всадники хором.
– Стойте! Стойте! – закричал тот, которого назвали монсеньором. – Стойте, говорят вам, это не его голос!
– То-то! – сказал д’Артаньян. – Что тут, в Нуази, все перебесились, что ли? Но берегитесь, предупреждаю вас; первому, кто приблизится на длину моей шпаги, – а она у меня длинная, – я распорю брюхо.
Предводитель подъехал к нему.
– Что вы тут делаете? – спросил он надменным голосом, привыкшим повелевать.
– А вы? – спросил д’Артаньян.
– Повежливее, не то вас проучат как следует! Если я вам себя и не называю, то все же требую, чтобы вы были почтительны к моему сану.
– Вы боитесь назвать себя, потому что командуете разбойничьей шайкой, – сказал д’Артаньян, – но мне, мирно путешествующему со своим лакеем, нет никаких причин скрывать свое имя.
– Ладно, ладно! Кто вы?
– Я назову вам себя, чтобы вы знали, где найти меня, сударь, принц или монсеньор, как вас там зовут, – ответил гасконец, не желавший, чтоб думали, будто он испугался угрозы. – Знаете вы д’Артаньяна?
– Лейтенанта королевских мушкетеров? – спросил голос.
– Этого самого!
– Конечно, знаю.
– Ну так вы, верно, слышали, что у него крепкая рука и острая шпага?
– Вы господин д’Артаньян?
– Я!
– Значит, вы приехали сюда защищать его?
– Его … Кого его?..
– Того, кого мы ищем.
– Я думал попасть в Нуази, а попал, кажется, в царство загадок, – сказал д’Артаньян.
– Отвечайте же, – сказал тот же надменный голос, – вы его ожидали здесь под окнами? Вы приехали в Нуази, чтобы защищать его?
– Я никого не жду, – сказал д’Артаньян, начиная терять терпение, – и никого не собираюсь защищать, кроме самого себя; но уж себя-то, предупреждаю вас, буду защищать не шутя.
– Хорошо, – сказал голос, – ступайте отсюда, очистите нам место.
– Уйти отсюда? – сказал д’Артаньян, планы которого нарушались этим приказанием. – Не так-то это легко: я изнемогаю от усталости, и моя лошадь тоже; разве что вы предложите мне ужин и ночлег поблизости.
– Мошенник!
– Эй, сударь, осторожнее в выражениях, прошу вас, потому что если вы скажете еще словечко в этом роде, то, будь вы маркиз, герцог, принц или король, я вам вколочу ваши слова обратно в глотку, слышите!
– Ну, ну, – сказал предводитель, – невозможно ошибиться, сразу слышно, что говорит гасконец и, значит, не тот, кого мы ищем. На этот раз не удалось! Едем! Мы с вами еще встретимся, господин д’Артаньян, – заключил предводитель, возвышая голос.
– Да, но уже не при таких удобных для вас обстоятельствах, – сказал насмешливо гасконец. – Быть может, это будет средь белого дня и вы будете один.
– Ладно, ладно! – сказал голос. – В дорогу, господа!
И отряд всадников, ворча и ругаясь, исчез в темноте, повернув в сторону Парижа.
32 
