88 
– Будь по-твоему. – Джеффри разозлился не меньше жены. – Дай мне только то, о чем я тебя прошу, и мы будем нормально сосуществовать друг с другом. Во всем, кроме любви и привязанности к детям. Этого мне от тебя не надо.
Небо оказалось милосердным к Элизабет, потому что Джеффри исчез из шатра прежде, чем она успела расплакаться. Ей было бы больно, если бы он видел, как она задета, сломлена. Слезы продемонстрировали бы мужу еще одну ее слабость, недостаток твердости характера. До встречи с Джеффри Элизабет не приходило в голову, насколько много в ней изъянов. Ее учили искать в человеке лучшее и прощать пороки. А мужа, судя по всему, воспитывали совсем по-другому. Найти слабину и напасть – не таков ли его настрой? – спрашивала себя девушка. Но окончательно решить ничего не смогла: слишком была измотана и душевно, и физически. Она стащила с себя промокшую одежду и развесила на веревке у купола шатра. Потом, стараясь избавиться от черных мыслей, завернулась в плащ, скрючилась на соломенном тюфяке и плакала, пока не заснула.
Глава 11
Лагерь был приведен в боевую готовность. Атаку на имение Руперта назначили с первыми лучами солнца. Элизабет решили поместить под надежную охрану из двадцати человек: отправлять ее в Монтрайт до сражения с предателями не оставалось времени.
Каким-то образом бунтари пронюхали о намерениях Джеффри – это доказывало их нападение у озера, – и теперь следовало торопиться. Руперт дураком не был. Дай ему время – и он соберет из недовольных приличное войско и встретит грудью барона.
Взошла луна. Воспользовавшись ее светом, Джеффри, заложив руки за спину, прохаживался вокруг озера и продумывал план атаки. Мелькнула мысль, что о надвигающейся опасности Руперта мог предупредить его собственный сюзерен – человек, равный по могуществу самому Джеффри. Но, не поверив в такую возможность, барон только мотнул головой. Он знал Оуэна из Дэвиса хоть и не близко, но достаточно, чтобы понять, что тот его не предаст. Джеффри посылал к нему гонца, поведал о планах, раскрыл их причины. Оуэн немедленно ответил, что не одобряет действий мятежного вассала, и предлагал людей в помощь Джеффри. Нет, Оуэн предать не мог. Верность ему также дорога, и, не реши барон разобраться с Рупертом, Оуэн пошел бы на него сам.
Перебрав в голове план завтрашнего сражения, Джеффри вернулся мыслями к жене и болезненно сморщился, вспомнив, какими жестокими они обменялись словами. Он понимал, что своими обвинениями и упреками обидел Элизабет. Он уловил боль в ее взгляде и теперь твердил себе, что не намеревался расстраивать жену, но иначе ничего не мог ей доказать. Раз за разом она бездумно испытывала судьбу и подвергала себя жестокой опасности. Разве ей объяснишь! Только начнешь говорить, тут же перебивает. Полезла в воду, не имея ни малейшего представления, как выбираться обратно. Доверилась веревке, которую держал на берегу воин! А что, если бы его убили и он не смог бы вытащить ее из озера? У Элизабет всегда наготове оправдание. Так бы и трещала… А ее рассказ о том, как она оказалась неизвестно где без его охраны! И еще хлопает невинными глазами. Да, вот в чем все дело, заключил барон, ускоряя шаг, и гнев сдавил его сердце: Элизабет ни во что его не ставит, не считается ни с его положением, ни с его властью, делает что заблагорассудится. Жене наплевать на его могущество и силу – она уверена в своих способностях доводить планы до конца. Боже! Мысль настолько потрясла Джеффри, что он запнулся и встал, – Элизабет полагает, что он ей не нужен!
Ужасная догадка больно ударила по самолюбию. «Да нет, нет, это не так. Элизабет слаба, наивна, когда дело касается обмана и предательства. Она и дня без меня не проживет. – И тут же вспомнил, что девушка жила на озере совершенно одна. – Но теперь она во мне нуждается… только сама еще не понимает! Жаль, она дурно воспитана. Неужели она так и не поймет, каков должен быть в жизни порядок вещей?»
От мыслей о сумятице и треволнениях прошедшего дня разболелась голова. Джеффри шел вдоль берега озера, не переставая размышлять над поведением жены. Неужели она так и не поняла, как сильно рисковала? Через какой ад своими бездумными поступками заставила пройти мужа? Неужели не сознает, насколько она ему дорога? Правда впервые дошла до него, и Джеффри остановился как вкопанный. Нет, Элизабет об этом не догадывается. Он старательно и глупо скрывал истину от самого себя. Черт возьми! Он всем сердцем, всей душой любил эту женщину, а раньше и не подозревал, что способен на такое чувство. Сначала прозрение вызвало у него одно раздражение: неизвестно, что принесет ему такой поворот событий. Но прошла минута, и Джеффри улыбнулся.
88 
