33 
С другой стороны, с какой стати соседу врать? Что, ему за это платят, что ли? Думаю, что любой сидящий за столом расскажет про Бабиченко примерно то же самое. Тогда получается, что при жизни Аркадий Васильевич был самим ангелом во плоти. И его участие в квартирном мошенничестве — это нонсенс.
Так что же у меня в итоге выходит? Полный бред. Ведь не может же человек мгновенно изменить свою систему ценностей, формировавшуюся годами? Сорок лет был белым и пушистым и вдруг — словно с цепи сорвался?
— Этому идеалисту крупно повезло с женой, — опять разговорился сосед, и в его голосе явственно слышались завистливые нотки. — Столько лет безропотно считать копейки, которые Кешка приносил домой, и не послать его ко всем чертям — это могла только Танюха. А моя первая жена сбежала к любовнику, как только я оказался на мели. А у нынешней любимое слово «дай!». По-моему, она даже оргазм испытывает при виде пачки денег. И сын, обалдуй, в нее пошел. Хоть бы учился, спиногрыз, как все нормальные дети. А то в дневнике одни тройки, и только слышишь: «Пап, купи то! Пап, купи это!» Повезло Кешке, ей-богу, повезло!
На этом месте женщина, сидевшая справа от меня и напряженно прислушивавшаяся к нашему разговору, не выдержала.
— Все вы, мужики, одинаковы! Кобели! — темпераментно воскликнула она.
Окружающие тут же оторвались от своих тарелок и с интересом на нее воззрились. Женщина сделала вид, что это вовсе не она кричала, и, когда внимание гостей опять переключилось на еду, перешла на свистящий шепот:
— Мечтаете о преданной жене, а как попадется такая, вы от нее норовите налево гульнуть. Да еще выберете в любовницы какую-нибудь страхолюдину. В отместку жене-красавице, что ли?
— Вы это о ком, простите? — спросила я.
— Да о вашем святом Аркадии, о ком же еще! Променял Татьяну на какую-то рыжую профурсетку! Тьфу, срамотища!
Мы с соседом недоуменно переглянулись. Мужик подмигнул мне и выразительно щелкнул по горлу: мол, дама перебрала лишнего, вот и несет всякий вздор.
Женщина заметила его жест и возмущенно зашипела:
— Да я собственными глазами видела!
— Что, свечку держали? — поинтересовался сосед.
— Да нет, там и так светло было, — не уловила сарказма дама. — Где-то месяц назад пришла я в магазин «Фарфор — хрусталь», что около метро «Академическая», мне надо было сервиз подруге в подарок купить. Стою у полок, разглядываю ассортимент. И вдруг вижу — Кешка Бабиченко. Я уже собралась его окликнуть, а он подходит прямиком к продавщице хрусталя, целует ее в щечку, и она отдает ему ключи от квартиры. «Жди меня, — говорит, — через полчаса смена заканчивается. Если голодный, в холодильнике есть йогурт». Представляете? Я прям обалдела. Ведь ясно же, что они там в квартире не книжки читать будут!
Женщина удовлетворенно взглянула на наши с соседом вытянувшиеся физиономии и продолжила:
— И самое главное, что меня возмутило. Такая эта девица была страшненькая, ну просто сил нет! А цвет волос совсем дикий, одно слово — взбесившийся апельсин. Правда, девка молодая, лет двадцати пяти, не больше. И я тогда подумала: вот ведь кобель! Дома ждет жена, умница и красавица, а он к уродливой любовнице таскается. Не знаю, видимо, Бог мужикам совсем никакого ума не дал.
Ага, вот и начались долгожданные разоблачения. Неверный муж — эта характеристика немного портит идеальный портрет человека и гражданина Бабиченко. А если еще я выступлю с речью на тему «Аркадий Васильевич как идейный вдохновитель и организатор квартирных афер», нимб над головой покойного окончательно потускнеет.
Но я этого делать не стала. Напротив, я подошла к энергичной дородной женщине, видимо, подруге вдовы, которая занималась организацией поминок, и скорбно произнесла:
— Я работала вместе с Аркадием Васильевичем. Агентство выражает свои соболезнования. Нам всем будет его не хватать.
Та в ответ с достоинством кивнула. Я продолжила:
— Сейчас мы взяли на его место молодого сотрудника, и он не может найти кое-какие документы. Возможно, Аркадий Васильевич оставил их дома. Речь идет о продаже квартир с отсрочкой заселения. Сами понимаете, мне неудобно беспокоить по таким пустякам вдову, у нее огромное горе. Но и без этих бумаг я тоже не могу вернуться. Прямо не представляю, что делать… — Я глубоко вздохнула.
— Ну что же, — откликнулась женщина, — я все понимаю: служба есть служба. Попытаюсь вам помочь.
33 
