89 
– Я так и не узнал, кто нас нанял, клянусь. Он слишком умен оказался. Скрывался, чтобы прибавки не попросили.
– Значит, вы собрались всемером и схватили свою жертву.
– Да.
– Когда это было?
– Семнадцатого марта, в четверг.
– Вы затащили его в спортзал. И что потом?
– Черт, я же сказал, – огрызнулся Рубо, покачнувшись на стуле. – Мы его немножко прижали.
– Успешно? Он сказал то, что должен был сказать?
– Да. В конце концов он позвонил и сдал всю информацию.
– О чем шла речь? Деньги? Наркотики?
– Я не понял, клянусь. Патрон, похоже, остался доволен, потому что больше мы о нем не слыхали.
– Он вам хорошо заплатил?
– Ага.
– Значит, вы его немножко прижали? И он все выложил? Может, лучше сказать, вы над ним издевались?
– Просто пригрозили.
– И за это ваша жертва мстит вам через восемь лет?
– Похоже, так.
– За простые угрозы? Ты издеваешься надо мной, Рубо. Отправляйся домой.
– Это правда, – сказал Рубо, цепляясь за стул. – Какого черта нам было над ними издеваться? Они и так струсили, обмочились со страху, когда нас увидали.
– «Они»?
Рубо снова закусил губу.
– Их было много? Поторопись, Рубо, я чувствую, время не терпит.
– Еще была девчонка, – пробормотал Рубо. – Что нам оставалось делать? Когда мы схватили его, с ним была подружка, ну и что? Мы взяли обоих.
– Девушку тоже «прижали»?
– Совсем чуть-чуть. Но я ни при чем, клянусь.
– Врешь. Убирайся, не хочу тебя видеть. Отправляйся навстречу судьбе, Кевин Рубо, я умываю руки.
– Это не я, – прошептал Рубо, – клянусь! Я не зверь. Могу переборщить, если меня достанут, но я не как другие. Я просто смеялся и стоял на шухере.
– Верю, – сказал Адамберг, не веря ни единому слову. – И над чем ты смеялся?
– Ну, над тем, что они делали.
– Быстрее, Рубо, еще пять минут, и я тебя вышвырну.
Рубо шумно втянул воздух.
– Они его раздели, – тихо продолжил он, – и облили ему бензином его… вылили ему на…
– На член, – договорил Адамберг.
Рубо кивнул. Капли пота стекали по его лицу, исчезая в волосах на груди.
– Они зажгли зажигалки и вертели рядом, приближая к… к его штуке. Он вопил, просто помирал от страха, думая, что его прибор сейчас подпалят.
– Слегка пригрозили, – проговорил Адамберг. – Что потом?
– Потом его уложили на стол и приколотили его.
– Приколотили?
– Ну да. Это называется украсить. Навтыкали в него кнопок, а потом засунули дубинку в его… ему в задницу.
– Потрясающе, – проговорил Адамберг сквозь зубы. – А девушка? Не говори мне, что ее не тронули.
– Я тут ни при чем, – закричал Рубо, – я на шухере стоял. Просто смотрел и смеялся.
– Тебе и сейчас смешно?
Рубо понурил голову, по-прежнему держась за стул.
– Что было с девушкой? – повторил Адамберг.
– Ее пятеро по очереди изнасиловали. У нее кровь пошла. А под конец она лежала и не двигалась. Я даже подумал, что перестарались, что она умерла. А она умом тронулась, перестала окружающих узнавать.
– Пятеро? Я думал, вас было семь.
– Я ее не трогал.
– А шестой? Он тоже ничего не сделал?
– Это была девчонка. Она. – Рубо указал на фотографию Марианны Барду. – Она жила с одним из тех мужиков. Мы не хотели баб впутывать, но она сама увязалась.
– Что она делала?
– Это она поливала бензином. Хохотала как сумасшедшая.
– Чудное зрелище.
– Да, – отозвался Рубо.
– И что потом?
– Потом парень весь в блевотине позвонил, мы выкинули их на улицу голыми вместе со шмотками, а сами пошли в кабак.
– Приятный вечер, – кивнул Адамберг. – Такое стоит отметить.
– Меня это отрезвило, клянусь. Больше я этим не занимался и тех парней больше не видел. Получил бабки по почте, как договорились, и больше не слышал об этом.
– До этой недели.
– Да.
– Когда ты узнал жертв.
– Только этого, этого и женщину. – Рубо указал на фотографии Виара, Клерка и Барду. Я видел их только один вечер.
– Ты сразу понял?
– Только после смерти женщины. Я ее узнал, потому что у нее на лице было полно родинок. Тогда я посмотрел на другие фотки, и до меня дошло.
– Что он вернулся.
– Да.
– Знаешь, почему он так долго ждал?
– Нет, не знаю.
– Потому что потом он пять лет был в тюрьме. Его подружка, которая из-за вас тронулась умом, через месяц выбросилась из окна. Это тоже на твоей совести, Рубо, если тебе мало.
Адамберг встал, широко распахнул окно, чтобы вдохнуть воздуха и выгнать из комнаты запах пота и ужаса. На секунду он замер, наклонившись над балюстрадой, и поглядел на шагающих внизу людей, которые не слышали эту историю. Было четверть восьмого. Сеятель еще спал.
89 
