117 
Он все же не выдержал: рука ушла в замах, но кулак до моего лица так и не добрался, позволив мне облегченно перевести дух. Конечно, я бы не рассыпался, но кому приятно неделю кряду ходить с синяком под глазом?
А вообще, не достигший завершения, жест меня порадовал. Правда. Порадовал, потому что недвусмысленно показал: в общении со мной Борг открыт до предела. Если таковой вообще имеется. И я завидую рыжему. Почему? Это же так просто: он нашел человека, рядом с которым не нужно пользоваться масками! За такое сокровище не жаль заплатить любую цену. Не верите? Как бы вам объяснить?… Любая маска, носимая нами, является не просто приятным дополнением к личности – в таком случае не возникало бы никаких проблем. Нет, маска – часть нас самих, плоть от плоти, кровь от крови, но при этом невыносимо чужая вещь, и в этом состоит главная опасность. Опасность потерять свое истинное лицо под ворохом мнимых. Потерять, кстати, в прямом смысле этого слова38…
– И все-таки, надежда есть, – задумчиво почесываю подбородок.
– Надежда на что?
– На твое дальнейшее разумное существование, дяденька. Но только после того, как выслушаешь ма-а-а-а-аленькую лекцию.
– Лекцию? – Борг хмурится, но уже не недовольно, а растерянно.
– Ну да. О пользе и вреде неожиданных открытий. Ты так и не ответил, почему подал нелепое прошение… И не надо. Я не знаю всего, что за несколько часов набило внутри твоего черепа неслабые шишки, зато мне известны собственные ошибки. И очень грустно сознавать, что они заставили ошибиться и тебя.
– Я не ошибся, – чересчур твердое заявление. Именно такие, излишне жесткие вещи разрушаются проще всего.
– Правда? А мне думается иначе. Ты наслушался моих бредней и сделал неверный вывод. Впрочем, страшно вовсе не это. Страшно то, что ты принял мое мнение за непогрешимое.
– И вовсе…
– Принял, принял! И сейчас я подробно объясню, как не надо поступать разумному человеку. Во-первых, ты усомнился в справедливости своей искренней привязанности к принцу. Усомнился? То-то же! Но это как раз очень полезное свойство – уметь сомневаться. А вот дальше… Дальше все развалилось. Ты не должен был признавать поражение своих умозаключений перед моими. Ни в коем случае! Хотя бы потому, что я имею обыкновение ошибаться по сотне раз на дню… Надо было вступить в бой, а не сдаваться. Понятно, дяденька?
– Я и не сдавался… – буркнул рыжий. – Просто что-то щелкнуло в голове, и сразу стало ясно: я был слишком доверчив.
– Тебя это пугает? Зря! Доверчивым обычно бывает только очень сильный и очень мужественный человек, потому что довериться кому бы то ни было – необыкновенно трудная задача. А ты с ней шутя справился… Поздравляю!
– Было бы, с чем…
– Еще поймешь. Позже, когда спокойно нальешь себе кружку эля, присядешь в теплом уголке и расслабишься. Попрошу только об одном.
– Не напиваться? – карий взгляд постепенно приобретает прежний азарт.
– И это тоже, но во вторую очередь. А в первую… Не бросай принца. Не оставляй его одного перед целым сонмом врагов – не по-людски это как-то.
– Но…
– Все мы несовершенны, дяденька. Да, его высочество вел себя неумно, что ж поделать? Никто из живущих на этом свете не поручится, что всегда и везде действовал расчетливо и справедливо… Но у Дэриена есть одно замечательное качество: он способен учиться. И за одно это ему можно простить прежние… неблаговидные поступки. Потому что в будущем он уже не совершит то, в неприглядности чего удостоверился. И лучше, если вы будете учиться вместе!
– Вместе… – хмыкнул Борг. – Считаешь, что я тоже нуждаюсь в уроках?
– А ты против? Согласен, учиться – не самая приятное времяпрепровождение. Я, например, ненавижу уроки… Но от них никуда не денешься, к сожалению.
– Особенно когда наставником выступает Судьба, – подхватил рыжий, чем вызвал мое насмешливое фырканье:
– Судьба? Э нет, дяденька: Слепая Пряха всего лишь ткет Путь и расцвечивает его узорами Спутников. Мы сами являемся и учениками, и учителями. Попеременно. Друг для друга.
– Хочешь сказать, что чему-то учился и у меня? – недоверчивый прищур.
– А как же! Верности и преданности, например. А еще способности открывать душу и не требовать за это каких-либо благ… Да мало ли чему! Всего и не упомнить.
– А мне казалось, что ты только учишь.
– М-да? Жаль, – совершенно искренне вздохнул я. – Никогда не желал, чтобы меня считали учителем.
117 
