Особенно,... 
14 
До этого вечера я не верил в совершенство, но когда я увидел ее тело, освещенное закатным солнцем, я поверил, что оно действительно существует.
Мы легли в постель. В своей страсти она была ласкова и дика одновременно: пассивность сменялась агрессией. Мне передалось ее настроение — оно подходило мне по духу. Кроме того не надо забывать, что я долго был лишен женской ласки.
Я чувствовал, как силы вновь возвращаются ко мне, а потом на душе стало радостно и появилось громадное облегчение, еще в юности испытанное мной в фамильном замке Бек.
Все продолжалось бесконечно, она ласкала меня вновь и вновь, и я отвечал на ее ласки. Я дышал ее дыханием, чувствовал прекрасные прикосновения ее кожи.
Наша страсть накатывала и утихала, подобно приливам и отливам. Наша жадность преодолевала усталость.
Насытившись, мы засыпали и просыпались с первыми лучами солнца, чтобы снова любить друг друга, и я все больше и больше влюблялся в нее.
И вот однажды, утренним рассветом, я прошептал ей в ухо, еще спящей, что хочу, чтобы она ушла вместе со мной, оставив своих подозрительных слуг, чтобы мы могли отыскать место, где нас не сможет потревожить война. — Может ли быть такое место? — спросила она и весело рассмеялась над подобной несуразицей.
— Возможно и есть, на Востоке. Или в Англии. Мы можем поехать в Англию. Или в Новый Свет.
Расстроившись, она посмотрела на меня.
— Это невозможно, — сказала она. — Мой повелитель этого не разрешит.
Я обозлился.
— Твой повелитель нас не найдет.
— Он найдет меня и вернет, можешь быть уверен.
— В Новом Свете?! Он что, Папа?!
Она как будто растерялась, и я спросил себя, неужели этим риторическим вопросом я могу узнать правду?
Я продолжал:
— Я буду с ним сражаться. Если понадобится, я соберу против него армию.
— Ты больше потеряешь, чем приобретешь.
Озадаченный, я все еще спрашивал ее:
— Он — Папа? Твой повелитель?
— О нет, — сказала она с сожалением. — Он гораздо могущественнее, чем Папа.
Я потер лоб.
— Может быть, на твой взгляд. Но не в глазах всего мира.
Она затихла, зарывшись в подушку, а потом сказала тихим шепотом:
— В глазах не только всего мира, но и Неба.
Ее ответ смутил меня. Прошла еще неделя, прежде чем мы возвратились к этой теме. Меня больше не устраивало такое положение вещей.
— Ты обещала ответить на мои вопросы, — сказал я ей как-то утром. — Неужели нельзя назвать имя этого могущественного господина? По крайней мере я должен быть в курсе, пока нахожусь здесь.
— Ты не особенно обрадуешься.
— И все же я должен знать это.
— Я скажу, — прошептала она, — на следующее утро.
— Его имя, — настаивал я днем позже. Я видел испуг в ее глазах, и это ощущение передалось мне.
Она лежала в постели, глядя мне прямо в глаза, потом покачала головой.
— Кто твой повелитель? — спросил я.
Она отвернулась и заговорила, с трудом шевеля губами. Голос отказывался повиноваться ей, а на лице застыла маска обреченности.
— Его имя, — сказала она, — Люцифер.
Самообладание мгновенно покинуло меня. Она уже много раз шокировала меня по совершенно разным поводам, но сейчас я никак не мог понять, что должен означать этот ответ. Не мог же это в самом деле быть тот самый Люцифер. Я уселся на подушку и засмеялся.
— И ты ведьма, да?
— Можно сказать и так, — ответила она.
— Невероятно! — я не видел смысла в ее словах. — Может быть, ты из тех старух, которые жаждут завладеть головой молодого мужчины?
— Я та, кого ты видишь перед собой. И все же я была ведьмой.
— И силы возвращаются к тебе только в присутствии хозяина этого замка?
— Нет. Считавшие меня ведьмой люди хотели расправиться со мной, это было еще до встречи с Люцифером.
— Совсем недавно ты пыталась доказать мне, что разделяешь мои взгляды на ведьм. — Да, но я имела в виду тех бедных женщин, которых приговаривают к сжиганию по обвинению в колдовстве.
— Тогда почему ты сама причисляешь себя к ведьмам?
— Ты сам произнес это слово, а я лишь подтвердила, что меня так называют.
— Ты не ведьма?
— В юности я состояла на службе у своего города. Я не глупа. Моего совета искали и слушались. Отец дал мне хорошее воспитание и образование. Я умела читать и писать, я знала других женщин, занимающихся тем же, чем и я. Мы встречались, делились своими знаниями, говорили об алхимии, ботанике и тому подобном, — она пожала плечами. — Это был маленький город. Жили в нем в основном мелкие хозяева, крестьяне — ты знаешь, как это бывает… Да и вообще женщины лишены возможности получить образование, разве только в женском монастыре, ведь по христианским понятиям Ева должна быть глупа, верно? И они не могли подумать ничего другого, кроме как то, что я нахожусь под властью падшего ангела, — с сардонической усмешкой она положила свою руку на мою и заглянула мне в глаза.
14 
