Особенно,... 
102 
Он повернулся и обнял Байрони.
— Что я вижу? Молодая жена в ночной рубашке?
— Здесь холодно.
— Обещаю, очень скоро ты начнешь обливаться потом.
— Стало быть, жеребец готов оседлать свою кобылу?
Рука, гладившая затылок Байрони, замерла. «Я хочу наполнить ее своим семенем, — думал Брент. — И не могу». Он резко выпустил ее из объятий и повернулся на спину, подложив под голову руки.
— Что случилось? — спросила Байрони, поднявшись над мужем на локтях. — Или ты хочешь, чтобы кобыла оседлала жеребца?
— Я устал, — не глядя на жену, ответил Брент. — Давай спать. Завтра нас ждет много дел, если мы намерены выехать в пятницу в Новый Орлеан.
Она придвинулась к нему ближе, и он почувствовал грудью ее мягкую грудь. Брент скрипнул зубами.
— Нет, Байрони.
Байрони в замешательстве смотрела на мужа.
Потом поняла, в чем дело. Его охватывал ужас при мысли о том, что она могла забеременеть. Он боялся, что она может умереть и что в этом будет виноват он.
Она с облегчением осознала, что его желание не допустить ее беременности объяснялось его ужасным прошлым воспоминанием и ничем иным.
— Прекрасно, — тихо проговорила Байрони. Она медленно и нежно гладила пальцами его грудь. — Ты такой.., пушистый… — Брент не шелохнулся под ее рукой. Ее пальцы спустились ниже, и у него перехватило дыхание.
— Нет, Байрони. — Даже в собственных ушах его голос прозвучал как крик утопающего.
— Почему, Брент? Если тебя беспокоит, что я могу забеременеть, то знай, я согласна. Но почему я не могу доставить тебе удовольствие?
Пальцы Байрони плотно сомкнулись вокруг него, и, потрясенный, Брент затрепетал.
— Фелиция говорила мне, что это нравится мужчинам, — проговорила она, согревая своим дыханием его живот.
Он чувствовал, как ее длинные волосы щекотали ему грудь и пах, а потом понял, что она взяла его в рот, плотно обхватив губами. Брент едва не слетел с кровати.
Он застонал, выгибаясь вверх.
— Фелиция говорила также, что мужчины ужасно.., восприимчивы. Ты такой большой, Брент, такой теплый и твердый, мне нравится чувствовать тебя на ощупь и на вкус…
Брент запустил пальцы в ее волосы, думая о том, что вот-вот взорвется. Ее неопытность и явный интерес к тому, что она с ним делала, сочетались в опьяняющей комбинации.
— Байрони, — снова простонал он, — о Боже! — Стискивая зубы, Брент заставлял себя сдерживаться. Он весь пылал от страсти. — Перестань, Байрони, прекрати немедленно!
Грудь Брента напряженно поднималась и опускалась, когда он освободился от ее рта и положил ее на спину. Он чувствовал, как плотно прижимались ноги Байрони к его бедрам, как она затрепетала.
— Ты заставишь даже святого забыть обо всем на свете! — воскликнул Брент, погружаясь в ее маленькое теплое лоно.
Он уже не мог сдерживаться, и, когда захотел вырваться из нее, она плотно охватила бедрами его бока и выгнулась ему навстречу.
— Я ничего тебе не дарю, Байрони, — задыхаясь, говорил он, — ты ведь не проститутка, ты моя жена!
В его голосе звучала радость обладания, и, к своему удивлению, Байрони почувствовала, что ее тело отвечало ему. До этого момента она радовалась своей власти над ним. Теперь же вихрь судорожного наслаждения захватил ее. Она обхватила руками спину Брента, и когда его язык ворвался ей в рот, Байрони, не в силах сдерживаться, закричала. Он ловил ее тихие, страстные вопли, забыв свой страх, забыв обо всем, кроме нее, своей жены, кроме ее и своего блаженства.
— Удастся ли мне заставить нашего святого забыть о самом себе? — спросила вдруг Байрони.
Брент усмехнулся:
— Этого мы никогда не узнаем. Моя жена — сущее наказание.
— Неужели? — спросила она, покусывая подбородок Брента.
Его теплая рука легла на грудь Байрони.
— Верь мне, простому одурманенному человеку.
— Если будете жаловаться, сэр, я сброшу вас с себя!
— Лучше полюбуйтесь смиреннейшим, святейшим из живых самцов.
— Ха! Ты почти такой же смиренный и святой, как.., ну да ладно. Я должна кое о чем подумать.
Байрони услышала смешок в его голосе и улыбнулась. Она поцеловала Брента и, угнездившись у него под боком, сонным голосом проговорила:
— Завтра у нас столько дел, если мы едем в пятницу.
— Не могу поверить, — пробормотал Брент скорее сам себе, крепче обнимая Байрони, — меня соблазнила очень опытная маленькая леди.
— Вас соблазнила жена, сэр, — сонно отозвалась она.
102 
