Особенно,... 
99 
— Я думаю, именно поэтому мама не захотела иметь своих детей. Ведь генетическая болезнь может передаваться по наследству... Вот они и удочерили меня. Думаю, я должна быть благодарна судьбе, хотя это странно — благодарить за то, что кто-то так страшно болен.
Я молчу.
— А твои родители умерли? — спрашивает Кит.
— Да. Мама умерла, когда я был совсем маленьким, а отец скончался несколько лет назад, — машинально цитирую я хорошо заученную биографию Шона Маккены. — Быть может, это покажется ужасным, но... мы с ним не были особенно близки, — добавляю я уже от себя.
— Ничего ужасного в этом нет, такие вещи случаются, — говорит она.
— Да, — мрачно соглашаюсь я. Я мрачен, потому что Кит открывает мне душу, а я в ответ только лгу.
— Он бездельник. И тунеядец. — Судя по ее тону, речь снова идет о Трахнутом. — Он ничего не делает, никакой работы. Джеки вкалывал в папиной фирме как вол; он до сих пор ему помогает, когда папе не хватает рабочих рук, хотя Джеки занимается серфингом и всякими другими клёвыми вещами. А Трахнутый ничего не делает. Вообще!
— Ну, мне бы не хотелось сплетничать, но я о нем кое-что слышал. Кое-что нехорошее, — сообщаю я.
— Что ты слышал?
Прежде чем я успеваю ответить, ветер заворачивает рукав моей футболки, а Кит его поправляет.
— Это тоже осталось от той аварии? — спрашивает она.
— Что именно?
— У тебя шрам на плече. Я заметила, еще когда ты был одет гладиатором.
Я смотрю на Кит, пытаясь наскоро сообразить, насколько откровенным могу быть с ней. Возможность разговора по душам представляется мне не только реальной, но и довольно многообещающей. Конечно, хладнокровный, дальновидный, испытанный профессионал Майкл Форсайт ответил бы: «Да, это осталось у меня от той аварии» — и закрыл тему, но я знаю, что не сделаю этого. Я собираюсь одним прыжком преодолеть разделяющую нас ложь и сказать правду — маленькую часть правды. Я вручу Кит этот крошечный фрагмент настоящего меня и посмотрю, что она с ним будет делать. Отзовется ли она на мое доверие доверием и... молчанием?
— Нет, — говорю я, — это шрам от татуировки.
— От татуировки? А какая она была?
— Ты умеешь хранить тайны?
— Конечно! — отзывается Кит, пожалуй, слишком небрежно, чтобы мне это могло понравиться.
— Ты не должна рассказывать Трахнутому, — говорю я. — И вообще никому. Потому что меня могут неправильно понять.
— Обещаю, что не скажу, — отвечает она.
Слава богу, на этот раз ее голос звучит достаточно серьезно.
— В свое время я вытатуировал себе крылатую арфу. Это была эмблема нашего полка. Видишь ли, я почти одиннадцать месяцев служил в Британской армии, и наш полк назывался «Ирландские королевские рейнджеры». Сейчас его больше не существует, несколько лет назад полк расформировали и объединили с другой частью.
— Ты служил в Британской армии? — переспрашивает Кит.
— Да. Понимаешь, я долго был безработным, и никаких других вариантов у меня не осталось. В то время мне казалось, это неплохая идея, но вскоре выяснилось, что я и армия плохо сочетаемся друг с другом. В конце концов меня уволили по дисциплинарной статье с лишением всех прав и привилегий.
— Теперь я понимаю, почему ты не хочешь, чтобы Трахнутый об этом узнал, — произносит Кит без всякой интонации.
— Ты ему не скажешь?
— Конечно нет! — говорит она с негодованием. — Но если хочешь знать мое мнение, то лично меня это ничуть не беспокоит.
— Спасибо. И все равно пусть это остается тайной, хорошо? Честное слово, это мой единственный секрет!
— И все равно ничего в этом страшного нет. Ведь тогда ты был молодым и глупым и мог совершить что-то похуже. А армия — ерунда, — говорит она, и я чувствую, что такой ответ мне по душе.
Кит улыбается, и я спешу воспользоваться этой возможностью, чтобы легонько поцеловать ее в лоб.
— Сделай это еще раз! — просит она, мечтательно закрывая большие васильковые глаза.
Я целую ее в губы.
— Мне понравилось, — говорит она. — Я знаю, что это неправильно, но мне все равно нравится.
— Мне тоже, — говорю я. В глубине души я очень рад, что открыл ей что-то из своего настоящего прошлого. Сейчас моя работа заключается в том, чтобы лгать, но то, что происходит между мной и ею, не должно стать частью лжи. Я не стану использовать Кит, чтобы получить свой миллион. Эта девушка не имеет никакого отношения к игре, которую я веду.
99 
