30 
— И давно это с вами? — спросил он.
— Началось почти сразу после моего возвращения, — • сказал Адамберг, внезапно открыв глаза и выпрямившись на пенопластовой лежанке. — Она, может, и раньше меня подкарауливала, бродила тут у нас.
— Тут у нас?
— В Конторе. Это зона ее обитания. Когда я уезжаю в Нормандию, например, я перестаю ее ощущать. Когда возвращаюсь, она тут как тут, серенькая, скромненькая. Может быть, Молчальница.
— Это еще кто?
— Кларисса — монахиня, которую прикончил дубильщик.
— И вы в это верите?
Адамберг улыбнулся.
— Я слышал ее прошлой ночью, — сказал он с каким-то даже удовольствием. — Она гуляла по чердаку, и ее платье шуршало по полу. Я встал, пошел посмотреть.
— И там никого не было.
— Во-во, — ответил Адамберг, мысленно послав привет разметчику из Аронкура.
Комиссар обвел взглядом комнату.
— Она мешает вам жить? — деликатно спросил Данглар, чувствуя, что вступает на минное поле.
— Нет. Но эта тень нам счастья не принесет, поверьте мне, Данглар. Она не за тем сюда явилась.
— После вашего возвращения не произошло ничего особенного, разве что Новичок появился.
— Вейренк де Бильк.
— Он вас и беспокоит? Тень пришла вместе с ним?
Адамберг обдумал предположение Данглара.
— Ну, какие-то неприятности он с собой принес, это очевидно. Вейренк родом из соседней долины. Он вам рассказал? О долине Оссо? О волосах?
— Нет. А зачем?
— В детстве на него напали пятеро парней. Они распороли ему живот и изрезали голову.
— И что?
— А то, что эти парни пришли из моей деревни. И Вейренк в курсе. Он сделал вид, что удивился, но на самом деле он все прекрасно знал еще до того, как попал в Контору. И лично я считаю, что именно за этим он к нам и пожаловал.
— За чем «за этим»?
— За воспоминаниями, Данглар.
Адамберг снова вытянулся на пенопласте.
— Помните медсестру, которую мы взяли два года назад? До нее я никогда старух не арестовывал. Мерзкая история.
— Она была чудовищем, — сказал Данглар дрогнувшим голосом.
— Ариана считает, что она — двойняшка. С одной стороны — Альфа, человек как человек, с другой — Омега, ангел смерти. Кстати, что такое альфа и омега?
— Греческие буквы.
— Допустим. Ей было 73 года. Помните, как она на нас посмотрела в момент ареста?
— Помню.
— Не очень бодрящее воспоминание, а, капитан? Может, она по-прежнему на нас смотрит? Вдруг она и есть Тень? Вспомните.
Данглар помнил. Все началось дома у пожилой дамы, умершей естественной смертью. Они приступили к рутинной проверке. Лечащий врач и Ромен, судебный медик, который тогда еще не впал в прострацию, управились минут за пятнадцать. Внезапная остановка сердца, телевизор еще работал. Два месяца спустя Данглар и Ламар произвели ту же дежурную операцию дома у мужчины девяносто одного года, умершего в своем кресле с открытой книгой в руках. Книга, как ни странно, называлась «Искусство быть бабушкой». Адамберг появился, когда его коллеги заканчивали отчет.
— Разрыв аневризмы, — объявил врач. — Это всегда как гром с ясного неба. Но если уж грянет, так грянет. Возражений нет, коллега?
— Никаких, — ответил Ромен.
— Тогда поехали.
Врач достал ручку и бланк медицинского заключения.
— Нет, — сказал Адамберг.
Все взгляды обратились на комиссара, который, прислонившись к стене и скрестив руки, смотрел на них.
— Что такое? — спросил Ромен.
— Вы ничего не чувствуете?
Адамберг отлепился от стены и подошел к телу. Он обнюхал лицо, коснулся ласковым движением редких волос старика. Потом, задрав голову, обошел квартиру.
— Разгадка носится в воздухе, Ромен, — отвлекись от тела, поищи в другом месте.
— В каком — другом? — спросил Ромен, подняв очки к потолку.
— Этого старика убили.
Лечащий врач раздраженно убрал в карман толстую черную ручку. Этот коротышка с туманным взглядом, такой загорелый, будто все время торчал на солнце, валандался тут, не вынимая рук из карманов потрепанных штанов. Он не внушал Адамбергу ни малейшего доверия.
— Мой пациент уже дышал на ладан, в нем жизни было не больше, чем в дряхлой кляче. Если уж грянет, так грянет.
— Бывает, что грянет, но не с неба. Вы чувствуете запах, доктор? Это не духи, не лекарства. Ромашка, перец, камфара, флердоранж.
— Диагноз уже поставлен, а вы, насколько мне известно, не медик.
30 
