101 
Томми молчал. Перед глазами у него стоял Микаель, повисший на подлокотнике кресла, с зияющей раной на месте глаза. Кровь, стекающая на белый ковер. Томми закашлялся, чтобы отогнать тошноту.
— И тогда мы, группа единомышленников, решили, что больше этого не потерпим. Нельзя сидеть сложа руки и смотреть, как экстремисты роют нам всем могилу. Кроме того, мы знали, что переговоры здесь не подействуют. Европейцы слишком наивны. Это война. И мы решили использовать их собственное оружие: террор, идеологическое разложение и убийства, — и поняли, что на время враги нашего врага могут стать нашими друзьями.
Томми почувствовал, как в голове возникла боль, как она усиливается, пульсируя в висках. Куда они направляются? Что будет, когда они остановятся? Она и его пристрелит?
— Большинство мусульман хочет жить в мире с другими людьми и другими религиями. Мы больше не позволим экстремистам представлять всех нас.
Томми бросил на нее быстрый взгляд.
— Микаель, — начал он, — он…
— Микаель был пешкой в этой игре. Его отец — богатый фундаменталист. Через компании вроде той, где ты работал, он финансировал террористов.
Ярость снова оттеснила страх. Томми повернулся к ней:
— Ты знала об акции в метро? Да?
Голос ее был на удивление спокоен:
— Прежде чем строить, надо разрушить.
— Что, черт побери, ты имеешь в виду?
— Вы слишком наивны. Твои соотечественники все время думали, что их такое не коснется. А следы этой акции приведут прямиком в «Глобал кэпитал», а оттуда — к важнейшему финансовому источнику исламских террористов, к состоятельным саудовцам. Улики будут крепкими. И Норвегия волей-неволей признает, что войны не избежать. Слишком долго Скандинавия была прибежищем для экстремистов и террористов. Никто не принимал эту угрозу всерьез. С сегодняшнего дня все изменится. Вам преподали суровый урок, такой же, как США, Англии и Испании. А террористов лишили еще одного прибежища.
— Ты сумасшедшая, — прошептал Томми.
В пелене вьюги впереди проступили фары автомобиля. Томми сбросил скорость и взял в сторону. Но край дороги не разглядишь. Встречная машина была огромной. Через несколько секунд она проехала мимо — трейлер. Воздушная волна едва не приподняла их машину.
Шира по-прежнему сидела, подавшись вперед.
— И ты проникла в их логово? К ословским террористам? — спросил он.
— Да.
— Ты использовала меня.
— Мне пришлось играть по их правилам. Халед не должен был заподозрить…
— Что ты вроде как агент?
— Да.
— А как… как Микаель это делал?
— Он переводил деньги, оплачивая фиктивные, просроченные счета, которые поступали на инкассо. Деньги никогда не взимались. Это был чистый перевод средств фирмам, у которых скупали долговые обязательства.
Томми думал о пачке счетов, на которую наткнулся в кабинете Микаеля.
— А откуда тебе это известно?
— У нас есть специалисты. Кто-то использовал «Глобал кэпитал» как ширму для финансирования террористов, — продолжала она. — Фирма настоящая, но с очень хорошо замаскированной побочной деятельностью. «Глобал кэпитал» использовали как пешку в большой игре. Они постоянно ищут новые способы переброски денег. И отслеживать их все сложнее.
— И что теперь? — Он покачал головой.
— Ты явишься в полицию. Тебе необходима их защита.
Ее слова били как током.
— Почему?
— Потому что на нас идет охота.
82
Томми забрали из камеры и повели на допрос. В шестой раз за последние двенадцать дней. Охранник доставил его в ту же скудно обставленную комнату. Он сел на привычное место у стола, лицом к двери, и налил себе стакан воды из графина.
В голове мало-помалу разливалась безразличная вялость. Ответы, которые он давал, уже не играли роли. Он успел сбиться со счета, сколько раз отвечал на одни и те же вопросы. Допрашивали его двое полицейских, всегда одни и те же. Только дважды их в виде исключения сопровождали несколько англоязычных господ в костюмах, американцев. Говорить по-английски было еще утомительнее, и он тогда упрямо отвечал нехотя и односложно.
Норвежские следователи — Сандра и Тур — явно заранее распределили роли: Сандра изображала дружелюбного следователя, а Тур — полного злодея.
— Ты, верно, чертовски наивный, раз ничего такого не замечал! — не выпуская изо рта вечной жвачки, то и дело кричал ему Тур во время многочасовых допросов. — Сидишь тут как полный козел, дамочка твоя кинула тебя и смылась, а ты небось все думаешь, что она тебя любит? Совсем у тебя крыша поехала, Томми?
101 
