Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
26 
— Не забывай, дорогой садовник, ты — хозяин четырёх копыт и хвоста, — нашёптывал Диван-биби.
Более того, господин всего своего тела. Следи и ухаживай за ним, как за садом.
Шухлик улыбался, вспоминая плоды на семи деревьях, и правое переднее копыто улыбалось, кажется блаженно, сквозь дрёму, и почёсывалось, что говорило о скором выздоровлении.
"Вера в свои силы не только на войне помогает, — думал рыжий ослик. — Вера лечит, исцеляет, не хуже повязок медсестрички Ошны".
— Конечно, — кивал дайди. — Поверь старому вояке, твоя вольная душа командует всем телом, как генерал армией. Но генерал должен быть мудрым и заботливым, вроде известного полководца Суворова. Тогда каждый солдат — жив-здоров, весел и знает, что не оставят его в беде. В пустыне не пропадёт, в море не утонет, в горах не разобьётся.
А в голове Шухлика всплыл вдруг старинный завет, ровесник древнего платана:
"Если имеешь веру с горчичное зерно, скажи горе: "Иди!" И гора придёт".
"На что мне гора? — размышлял ослик. — Да и не буду я ей приказывать, у неё, наверное, свои начальники! А вот копыто мне, действительно, подчиняется. Эй, стойкое копыто, слушаешься меня?!"
"Так точно!" — отчеканило по-солдатски правое переднее.
А потом, замявшись, будто спотыкаясь, добавило: "Об одном умоляю: почеши!"
Чаепитие между тем закончилось. Еноты полоскали носы и посуду.
— Навсегда запомни, в каком счастливом расположении духа общался ты с больным копытом! — сказал, откланиваясь, дайди. — Пригодится в будущем!
Да как не запомнить, когда в этот день и война кончилась, и сад принёс первые плоды!
Шухлик почти не хромал по пути к своим деревьям, но всё же оберегал мужественное копыто. Зато позабытый на время хвост вёл себя как хотел — крутился, точно полоумный, хлопал по бокам и норовил дотянуться до ушей.
"Ладно, побалуйся пока", — разрешил ослик, считая гранаты.
На одном дереве — три. На другом — четыре. Правильно, всего семь. Как и было задумано.
Нло — неопознанный летающий осёл
На закате дня прискакал тушканчик Ука и передал приглашение от Дивана-биби, который звал ослика вместе с его маленьким садом в гости к платану.
Шухлик не знал, способны ли его деревья отправиться в гости. Они не говорили ни «да», ни "нет".
— Ну, если вдруг надумаете, дорогу найдёте! — сказал Шухлик уходя.
— Могу проводить, — предложил Ука, услышав краем длинного уха нечто о дороге.
И, не дожидаясь согласия, поскакал рядом, как маленькая карикатура на осла-лилипута. Видно, ему очень хотелось рассказать по секрету что-то эдакое, о чём сам недавно узнал.
Тушканчик подпрыгивал к ушам Шухлика и успевал шепнуть два-три слова. Приземлившись, сразу готовился к следующему прыжку, но забывал, к сожалению, на чём остановился. Поэтому история Уки напоминала то ли книжку с выдранными страницами, то ли телеграмму.
— Чудесная сила Дивана-биби… — начал он бодро. — Это такая сила — всё может… От сорных трав и колючек… Одним своим словом… Искал уединения в пустыне… Воткнул свой посох… Открылся родник…
Здесь поставил кибитку… Пришёл белый осёл…Твой дедушка… Они скитались… По воздуху… Летали!.. Людоеды!.. Платан!
В конце концов тушканчик Ука совершенно запыхался и отстал, оставив невероятную кашу в голове ослика.
Уже смеркалось, когда Шухлик подошёл к платану. Под его густой кроной было светло. Вроде бы сам ствол лучился. И листья тихо-тихо, едва слышно позванивали, будто часы, отмечавшие каждую секунду.
"Какое-то позвоночное дерево", — подумал ослик.
"Чи-на-ра-чи-на-ра, — так тикал платан, вбирая в себя время. — Чи-на-ра-чи-на-ра".
Дайди стоял, прилепившись плотно к стволу, как ночная багрянокрылая бабочка-парвона. Казалось, спит стоя, общаясь в то же время с деревом.
— Да, этот платан как стержень, на котором держится весь сад Багишамал, — промолвил он, — не открывая глаз. — Садовый позвоночник! А вашему садику, любезный, пока не хватает стержня. Он милое дитя, но бесхребетное, поэтому не может идти за вами. Впрочем, всему своё время. Или, как говаривал ваш дедушка, всякому фрукту свой овощ.
— Опять дедушка? — покачал головой Шухлик. — А где же бабушка?
— Трудно сказать, — вздохнул Диван-биби, присаживаясь. — Дедушка был молчуном. Красивый белый осёл по имени Буррито. Родом из Испании. Он участвовал там в гражданской войне, на которой потерял дар речи. А потом улетел в наши края. Тут-то мы с ним и повстречались!
26 
