140 
— Я знаю. Меня терзают совсем другие мысли.
— О Брайте Маллорене? Оказывается, он тебе не так уж и безразличен, как ты говоришь?
— Ты не мог бы поцеловать меня? — попросила она Форта.
В полутьме кареты она увидела его удивленное лицо.
— Зачем? — спросил он.
— Просто мне хочется успокоиться.
— Тогда тебе не следовало покидать мужа. — Даже если он убил моего брата? Форт помолчал.
— Думаю, здесь дело в другом, — сказал он, поразмыслив.
— Ты прав, — вздохнула Порция. — Мне нужно знать… Брайт — единственный мужчина, который целовал меня. Я хочу сравнить.
— Почему бы и нет, — рассмеялся Форт, — Брайт все равно проткнет меня шпагой.
Он притянул ее к себе и поцеловал.
То же нежное прикосновение губ, такое же горячее дыхание — пожалуй, поцелуй был приятным. И все же в нем чего-то недоставало: он не проник ей в душу, не закружил голову, не вызвал желания.
Форт откинул ее назад и его рука коснулась груди Порции.
— Нет, Форт! — закричала она. Его рука продолжала ласкать ей грудь.
— Возможно, мне удастся пробудить в тебе страсть…
— Нет, — сказала она снова спокойно и уверенно, хотя ее сердце забилось сильнее.
— Мне бы доставило удовольствие наставить рога Брайту, особенно если я буду первым. Порция с содроганием оттолкнула его.
— Прекрати, Форт. Я не хочу быть орудием твоей мести.
— Ты уже стала. Он еще не обладал тобой?
— Это тебя не касается, — резко ответила она. — Как ты смеешь так вести себя со мной?
Он отпрянул, как от удара, хотя его рука все еще лежала на ее талии.
— Я буду мстить Маллоренам. Я посвящу этому всю свою жизнь.
— Почему?
— Они убили моего отца.
— Что произошло? — спросила она, снимая с талии его руку.
Он долгое время молчал, и Порция уже решила, что не услышит ответа, но вдруг он начал говорить:
— Ты помнишь, что отец не был покладистым и уравновешенным человеком. Именно через Маллоренов я узнал, что произошло на самом деле… Когда Синрик Маллорен решил жениться на Честити, за это дело взялся Ротгар, и никто и ничто не могло помешать ему добиться своего.
— Брайт мне рассказывал, что твой отец сам оклеветал Честити.
— Это правда, и все же они не смели убивать отца и тем более делать меня своим орудием.
Порция взяла Форта за руку и посмотрела ему в глаза:
— Что случилось. Форт? Я слышала, что твой отец умер от апоплексического удара.
— Мы специально придумали эту версию. Он умер от пули, когда пытался застрелить мать короля. Я направил на него пистолет… — Форт закрыл глаза и откинулся назад. — Он был на грани сумасшествия, когда его планы благодаря Ротгару рухнули. Я не мог позволить ему убить принцессу Августу — она была невиновна — и погубить всю семью.
— Но как ты можешь винить Маллоренов?!
— У меня достаточно оснований для этого… Ты знаешь, я завидую Брайту. Похоже, мой поцелуй не вызвал у тебя желания. Значит, его поцелуи лучше? Неужели он так и не овладел тобой?
— Брайт не способен на насилие.
— Если ты не отдашься ему, то в один прекрасный день он возьмет тебя силой, иначе как еще он сможет иметь детей? А они нужны ему. Ротгар никогда не женится и поэтому хочет, чтобы у Брайта был сын, которому он мог бы передать своей титул.
Порция вновь подумала о ребенке, которого она, возможно, родит от Брайта и которого он отберет у нее, и ей захотелось плакать.
— Не волнуйся так. Форт. Оставь ненависть к Маллоренам, иначе ты только навредишь себе самому.
— Не могу. У меня нет выбора. Однако меня ты не бойся. Я не насильник.
Порция отвернулась и снова стала смотреть в окно. Брайт говорил ей, что вражда между Уорами и Маллоренами зашла слишком далеко и корни ее лежат глубоко, но она так и не узнала всей правды.
Она смотрела на залитые лунным светом поля и деревья, проплывавшие за окном кареты, и молилась за себя и за Оливера. Только бы он был жив! Тогда она сможет успокоиться, и ее жизнь не превратится в ад.
Вскоре они застряли в непролазной грязи, так как в этом месте дорога была размыта дождями. Им пришлось долго ждать, пока кучер ходил на ближайшую ферму, чтобы раздобыть лошадей, с помощью которых можно было бы вытащить карету. На все ушло несколько часов, и их путешествие затянулось. Затем луна снова спряталась за тучами, и карета еле ползла, чтобы не сбиться с дороги. Когда они добрались до места, зимнее солнце стояло уже высоко в небе, и его лучи золотили белые стены стоящего на холме аббатства.
140 
