72 
Дженива взглянула на пожилую пару и от души пожелала им провалиться в преисподнюю.
— Никто не обратит на это особого внимания, дорогая, — попыталась успокоить сестру Талия, — вы уже помолвлены и скоро поженитесь.
— А если этого не случится, я буду дурой, позволившей себе слишком много вольностей.
— Это скоро забудется, — решительно заявила леди Каллиопа, — но ты можешь гордиться хотя бы тем, что вообще сумела заинтересовать Эшарта. Если только не совершишь глупость.
Дженива прекрасно понимала, что она имеет в виду.
— Я не их тех, кто совершает глупости.
— Слава Богу, нет. Не такая, как эта мисс Миддлтон. Глупая курица! Но он вполне может позволить ей поймать его. К тому же она из довольно приличной семьи и богата.
— Я считаю, что это будет настоящим позором, — надувшись, сказала Талия.
— Не все так плохо. — Леди Каллиопа посмотрела на Джениву. — Мы надеемся, что сможем уговорить тебя, дорогая, пожить в нашем доме в Танбридж-Уэллз и остаться нашей компаньонкой. У тебя будет собственная комната, горничная и все удобства. Я уверена, это не продлится дольше весны, когда в Уэллз прибудет множество неженатых джентльменов…
Глотая слезы, Дженива отвела глаза, она была тронута, но и растеряна. Это предложение, хотя и сделанное из жалости, стало бальзамом на ее раненое сердце. Должно быть, ее видно насквозь, как и мисс Миддлтон, и она ненавидела себя за это.
Более того, она не могла принять это предложение, потому что не смогла бы жить в доме, где ей, возможно, пришлось бы встречаться с Эшартом и даже танцевать на его свадьбе.
Что-то, внезапно ударив по ноге, спасло ее от ответа. Она поддержала маленького Френсиса Маллорена, который, по всей видимости, направлялся к креслу леди Каллиопы, и малыш потопал дальше, остановившись у закутанных одеялом колен старой леди.
— Д-день, — без всякого смущения сказал он. Испуганная горничная бросилась к нему.
— Простите, миледи! Это мастер Френсис Маллорен… Дженива ожидала услышать выговор, но вместо этого леди Каллиопа внимательно посмотрела мальчику в глаза.
— Что привело тебя к старой карге, мастер Френсис Маллорен, когда тебя ждут сладкие пирожки и засахаренный чернослив?
Мальчик похлопал ее по колену:
— Сюда!
Леди Каллиопа усмехнулась:
— С ног до головы Маллорен. Ладно, посадите его, и мы вместе поедем на этой каталке. А ты, Дженива, иди развлекайся. Только будь осторожна!
Талия взяла Джениву под руку.
— Давай поможем разобрать омелу, дорогая.
Дженива могла бы попытаться найти место с краю, но Талия направилась прямо на середину зала, где женщины делали из зелени букеты. Дженива заметила, что они перевязывают ветки новыми лентами, так что битва за экономию оказалась напрасной. А это значило, что экономия была лишь предлогом.
Тогда, во время разговора с Порцией, она узнала, что Маллорены, если отбросить блестящую оболочку, обычные люди, но лорд Родгар безжалостен, когда дело касается защиты их интересов. Однако зачем было сообщать ей об этом? Неужели они настолько переоценили ее влияние?
Впрочем, теперь это уже не имело значения. Она сказала Порции правду о помолвке, и слава Богу, ей вовсе не хотелось становиться заложницей в этой игре.
— Может, я даже получу поцелуй, — сказала Талия, глядя на огромный букет омелы, только что подвешенный к центральной люстре достаточно низко, чтобы джентльмены могли срывать ягоды. — Я уверена, Ричард бы не возражал.
Дженива подтолкнула Талию под омелу и оглянулась в поисках подходящего джентльмена. Когда она остановила взгляд на Эше, который в эту минуту посмотрел на нее, ее сердце на мгновение замерло, неподвластное воле.
Затем она выразительно посмотрела на маркиза.
На его лице появилось озадаченное выражение, но он тут же с улыбкой подошел к ним. На нем по-прежнему была простая одежда для верховой езды, в которой Дженива впервые встретила его, но когда он поклонился, то выглядел как настоящий красавец придворный, словно он был в пудреном парике, атласе и кружевах.
— Послушайте, Талия, если вы мечтаете о крепком поцелуе, то вы слишком неосторожны.
Талия засмеялась.
— Ах ты, нехороший мальчик, вот и поймал меня!
Она подставила щеку, но он, крепко обняв, поцеловал ее в губы. Талия густо покраснела, что было совершенно естественно, и улыбнулась такой сияющей улыбкой, какой прежде Дженива у нее никогда не видела.
Она и сама боялась, что ей не удастся скрыть довольную улыбку, — при всех своих недостатках Эшарт умел быть чрезвычайно обаятельным.
72 
