98 
– Тебе нужны травы? Мы сможем купить что-нибудь в Линкольне или Лондоне.
– А мы можем себе это позволить?
– Нет, но ведь это, без сомнения, необходимо.
Они неспешно направились к замку, наслаждаясь прогулкой и друг другом. Мадлен нелегко было нарушить красоту этого момента, когда они были так счастливы вместе, но ей хотелось поскорее избавиться от всех сомнений, которые омрачали ее жизнь.
– Что ему было нужно? – спросила она.
– Кому?
– Другу Золотого Оленя.
Он задумчиво посмотрел на нее.
– Это было только послание. Можешь не беспокоиться.
Он обнял ее и прижал к груди.
– Я оставил Золотого Оленя уже довольно давно. Если бы это вышло наружу, у нас могли быть крупные неприятности. В конце концов, – сказал он с улыбкой, – именно ты, вероятнее всего, могла бы меня разоблачить.
Улыбка растянула ее губы.
– Мм, – проворчала она, оглядывая его с ног до головы. – К вопросу о разоблачении… Мне хотелось бы снова увидеть тебя нагим.
– А я никогда не видел тебя обнаженной, – сказал он. – Ты могла бы остаться при солнечном свете только в ореоле своих волос и позволить мне преклоняться пред тобою?
Мадлен покраснела.
– Если ты этого хочешь, – смущенно сказала она.
Он усмехнулся:
– Если бы ты понимала по-английски в тот день в лесу, ты бы знала, чего я хочу.
– Что ты тогда сказал?
Он повернул ее кругом, к себе спиной, и схватил так, как сделал это тогда. У него не было плаща, чтобы связать ее, но Мадлен и без того думать забыла о своих травах.
– Я сказал, как приятно ощущать изгибы твоего тела, – заговорил он по-английски, оглаживая всю ее руками. – Как восхитительно тяжелы твои груди. Как мне хотелось бы ласкать их и теребить твои соски до боли, а потом взять их в рот и сосать, пока ты не обезумеешь от желания ко мне.
Тело Мадлен затрепетало и задвигалось в его крепких руках.
– Тогда ты осталась спокойна, – сказал он. – Вот почему я узнал, что ты ничего не поняла.
– Тело мое тогда не понимало, – ответила она.
– Признаюсь, я думал, что тебе знаком язык любви.
– Что еще ты говорил? – спросила она, затаив дыхание.
Он рассмеялся и скользнул ладонью вниз, к ее бедрам.
– Я сказал, какая ты теплая и влажная в ожидании меня. Я обещал, что не буду торопиться, буду ласкать тебя нежно, а когда ты уже не сможешь терпеть, возьму тебя энергично и сильно.
Мадлен прижалась к нему спиной.
– Я больше уже не в силах терпеть… Он рассмеялся и поцеловал ее в шею.
– Ненасытная распутница. Пожалей бедного мужчину.
Она чувствовала позади выпуклость его возбужденной плоти. Он медленно повернул ее лицом к себе. Мадлен заметила, как посыпались ее травы, но ей не было до этого дела.
Их поцелуй был прерван громким криком. Они отпрянули друг от друга. К ним направлялся один из стражей замка. Мадлен была страшно смущена. Тут она вспомнила, что совсем недавно долго и отчаянно занималась с мужем любовью прямо на краю дороги.
Эмери посмотрел на ее покрасневшее лицо и засмеялся:
– Если нас кто-нибудь и видел, то, без сомнения, только позавидовал. Лучше мне пойти и узнать, в чем дело, пока ты успокоишься и возьмешь себя в руки.
Его взгляд был теплым и любящим, он нежно коснулся ее щеки.
– Позже мы завершим то, что начали, – обещал он.
Мадлен смотрела ему вслед, пока он широкими шагами удалялся в сторону замка. Она рада была воспользоваться случаем и дать себе время осознать чудесную, удивительную истину: их союз, начавшийся единением тел, завершился слиянием сердец и душ. Она собрала свои травы, затем еще немного побродила, отыскивая новые растения и мечтая о золотом будущем.
Когда Мадлен вернулась во двор замка Баддерсли, она спросила стражника, где Эмери.
– Он уехал верхом, леди, – ответил воин.
Она удивленно посмотрела на него.
– Уехал? Куда?
– Не знаю, леди. Он отправился в путь с тремя людьми.
Дурное предчувствие охватило Мадлен.
– Только с тремя? – спросила она стражника. – Он не взял с собой лорда Жоффре?
– Так точно, леди.
– Он должен был оставить сообщение, – сказала она.
– Наверное, с лордом Хью, леди.
Мадлен в отчаянии заторопилась на тренировочную площадку.
– Хью, какое сообщение оставил для меня муж?
Он удивленно поднял залитые потом брови.
– Со мной никакого, леди Мадлен.
Она вызвала в памяти нежное прощание с Эмери.
– Вы не знаете, куда он уехал?
98 
