Последние отзывы

  162  

Но если истолковать мой бред именно таким образом и предположить, что человек – раб обстоятельств (мнение, с которым я готов согласиться, хотя и не желаю в этом признаться), так что же вызвало к жизни те силы, которые помогли Джеймсу Норту достойно выполнять свой пасторский долг?

Хобарт-Таун, 12 января.

«Дорогой Норт!

Весьма рад сообщить вам, что, если вам будет угодно, вы можете получить место протестантского капеллана на острове Норфолк. Власти как будто не поладили с тамошним капелланом, и когда у меня спросили совета, я тотчас же рекомендовал вас на эту должность. Жалованье невелико, но у вас будет дом и все, что положено. Место это, несомненно, лучше Батхерста и считается беспроигрышным билетом в нашей клерикальной лотерее.

Они собираются провести расследование всех местных дел. Бедный старый Пратт; он, как вы знаете, отправился туда по настойчивой просьбе администрации. Судя по всему, он был слишком снисходителен к преступникам, и, как нам сообщили, дела на острове находятся в запущенном состоянии. Сэр Эрдли подыскивает строгого начальника, который бы держал колонию в ежовых рукавицах.

Но пока место капеллана остается вакантным, и я подумал о вас».

Я должен поразмыслить над этим лестным предложением.

19 февраля.

Я даю согласие. Возможно, что моя пасторская деятельность среди этих несчастных и станет моим искуплением. Власти еще обо мне услышат, хотя следствие но тому делу в Порт-Артуре и было прекращено. Кстати, появился фараон, который не знает Иосифа.^[14] Совершенно ясно, что назойливый пастор, писавший жалобы о том, что людей там запарывают до смерти, теперь забыт, как забыты и те несчастные! Как много призраков витает над мрачным безлюдьем этого пустынного побережья! Бедный Берджес ушел путем всякой плоти. Интересно, посещает ли его дух те места, где он совершил столько злодеяний? Я написал «бедный Берджес».

Странно, как мы жалеем человека, ушедшего из этой жизни. Чувство вражды исчезает, когда полученные раны становятся лишь воспоминанием. Если бы человек нанес рану мне, сам факт, что он жив, явился бы достаточным основанием для моей ненависти к нему. Если бы я нанес рану ему, я возненавидел бы его еще больше. Быть может, потому я временами так сильно ненавижу себя как своего самого злейшего врага, которому я нанес незаживающую рану. Есть такие насилия над собственной природой, которые нельзя прощать! Не Тацит ли сказал: «Ненависть к самым близким не стареет». Но я снова отклоняюсь от главного.

27 февраля, 11.30 вечера.

Ферма «Девяти ручьев». Я люблю точность в именах, датах и т. п. Точность – это добродетель. Значит, буду как можно более точным. Ферма находится в девяти милях от Батхерста. На ней около четырех тысяч голов скота. Люди живут в довольстве, но без изысканности. Еды, выпивки и чтива всегда достаточно. Фамилия хозяйки – Карр. Это хорошо сохранившаяся женщина лет тридцати пяти, и умная – но не в возвышенном, а в самом житейском смысле этого слова. Однако мне не хотелось бы быть ее мужем. Женщинам такой ум, как у нее, ни к чему, конечно, если они хотят быть женщинами, а не похотливыми чудовищами. Миссис Карр отнюдь не леди, хотя могла бы ею быть. По-моему, она нехороший человек. Возможно, она еще раньше владела факторией. Эту женщину окружает какая-то тайна, так как мне говорили, что раньше она называлась миссис Пэрфой и была вдовой капитана китобойного судна, затем вышла замуж за одного из приписанных к ней слуг, который бросил ее через пять лет, тотчас после того, как получил свободу. Несколько слов, сказанных ею за обедом, заставили меня задуматься. Она получила какие-то английские газеты и, объясняя, почему она так озабочена, сердито сказала: «Мне кажется, я кое-что узнала о своем муже». Не хотел бы я оказаться на месте Карра, если она действительно что-то о нем узнала! Думаю, что она не из тех, кто спокойно сносит обиды. Но, в конце концов, какое мне до этого дело? За обедом меня уговорили выпить вина больше, чем следовало. Исповедник, ты слышишь меня? Но я не позволю себе преступить черту. Ты усмехаешься, мой толстый приятель! Я тоже, но завтра меня загрызет совесть.

3 марта.

Сейчас я в местечке Джеррилэнг, у меня болит голова и ноет сердце. Тот, кто освобождает себя от уз разума, тот предается всяческим искушениям.

20 марта.

Сидней. Заходил к капитану Фреру. Семнадцать дней я не раскрывал тебя, мой любимый и ненавистный спутник. Я совсем было решил никогда больше не открывать тебя! Перечитывать – это значит вспоминать все, что так хочется забыть, но не читать тебя – значит забыть все то, о чем я обязан помнить за все грехи свои.

  162