Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
142 
Лучше бы меня по балконам лазить заставили…
На восьмой ступеньке оказалась глубокая выщербина, носок кроссовки клюнул воздух, и я почувствовала, что заваливаюсь вперед. Страшное видение кульбита через голову, а пуще того - мысль, что ПРИДЕТСЯ НАЧИНАТЬ ВСЕ СНАЧАЛА, добавили мне адреналина не хуже, чем Вадиму - засевший внутри бес. Я не только сумела отшатнуться назад, но и нечеловеческим усилием втянула парня еще на одну ступеньку. Последний рывок… и еще последний… Санино тело наконец-то перестало тянуть вниз, перевалившись животом через верхнюю ступеньку.
Не успела я обрадоваться, как почувствовала, что сейчас у меня внутри что-то порвется. Разжать руки я еще успела, ноги подогнулись сами. Дикая боль в спине настигла меня уже на полу, в глазах потемнело. Я судорожно хватанула ртом горького дымного воздуха и надрывно раскашлялась.
Все, больше не могу. Хоть убейте, не могу, мне бы самой как-нибудь подняться.
- Саня! - Я отчаянно потеребила его за окровавленную камуфляжку. - Санечка, любимый, ну пожалуйста…
И поняла, что он не дышит.
- Сань…
У меня не осталось сил даже заплакать.
Рассыпающийся дом стонал, как человек. Вверху что-то трескалось, проламывалось, осыпалось, барабанило в перекрытия. По ступенькам лавиной текли обломки цемента и штукатурки.
Ты сам не оставил мне выбора, слышишь?! Тебе уже все равно, а я безумно хочу жить. Ходить на работу, пить чай из любимой кружки со львенком, гулять на закате вдоль Минского моря, завести себе нормального - да, нормального! - парня и забыть эту неделю, как страшный сон…
Сейчас я встану, развернусь к тебе спиной, выйду на улицу, окликну кого-нибудь из прохожих мужчин… Они сильные, они смелые, они помогут измученной испуганной девушке… Ты бы непременно помог…
Пальцы сами стиснулись на воротнике камуфляжки.
Мы умрем здесь вместе. Нас откопают только через трое суток - или вообще недель, когда у городских властей наконец дойдут руки разобрать невесть с чего рухнувшую развалюху…
Боль в спине вернулась, тянуще отдалась в животе - мол, я же предупреждала. Но мне было плевать. Я уже целую вечность лежала под обломками, а какая-то незнакомая растрепанная женщина, спотыкаясь и всхлипывая, еще пыталась спорить с судьбой и здравым смыслом…
…За порогом к нам тут же подскочили двое плечистых мужиков в темно-серой форме (что это спецназовцы, я поняла лишь после того, как заехала одному из них локтем в живот), отодрали меня от Сани и поволокли прочь. Кажется, я орала. Или визжала, не знаю, потому что рвущий горло звук утонул в громоподобном реве и грохоте, а через мгновение нас накрыло пылевой волной, и дальше я могла только кашлять.
Двадцать девятого дома не стало.
За рухнувшим куском забора нас ожидала встреча на высшем уровне: милиция, пожарные, Госнежконтроль. Красные и синие отблески мигалок плясали по стенам и деревьям, как на дискотеке. В соседних домах светились почти все окна.
- Елена Викторовна, вы в порядке?! - встревоженно поинтересовались за моей спиной.
- Саня!!!
Но "скорая помощь", осатанело воя, уже выруливала со двора, и я бессильно обвисла в чьих-то руках.
***
Я согласилась осмысленно взглянуть на следователя Госнежконтроля, только когда он собственным здоровьем поклялся, что Саню увезли в больницу, а не в морг. И что сейчас ему делают операцию, а не вскрытие, - хотя дела, честно говоря, очень плохи и врачи пока ничего не обещают…
Как раз это виноватое "не обещают" меня убедило. Если бы следователь начал жизнерадостно уверять - дескать, ничего страшного, помажут Саню йодом и будет как новенький, - я бы вцепилась ногтями в его лживую рожу.
А так - есть еще на что надеяться.
Никакой потребности выговориться я не ощущала, но доброжелательная настойчивость следователя сделала свое дело. Попутно и я получила ответы на некоторые вопросы, хотя задавала их скорее машинально, чем действительно желая что-то узнать. Больше всего мне сейчас хотелось раствориться в воздухе, как привидению, чтобы ничего не видеть, не слышать и не чувствовать. А главное - не думать.
Поднятая телевизионщиками шумиха сыграла только во вред следствию: Александр Топляков как в воду канул, зачем-то прихватив с собой меня. Хотя его "кандидатура" на роль убийцы отпала практически сразу же: как Наумов и говорил, милиция активно разрабатывала версию убийства из ревности, быстро выйдя на Игоря. Улик против него, кроме показаний коллег Валеры, не было, и оперативникам пришлось изрядно потрудиться, составляя список контактов врача до и сразу после убийства.
142 
