и читается легко. 
18 
— Куда въехали, дубины! — заорал Лучников. — Разворачивай! Да не туда, туда!
Но угол инструмента лишь елозил по кожаной обшивке, издавая противный скрип.
Дверь приоткрылась. В щель поверх стальной цепочки выглянула костлявая лошадиная физиономия. Не резидент. Тот был на полголовы ниже.
— Извиняемся, хозяин, — сказал Лучников. — Застряли малость. Поширше бы открыл чуток.
Лязгнула снимаемая цепочка. Фельдфебель сунул в карман бутафорские очки. Они больше не нужны, только мешать будут.
— Dummkopf![8] Туда, потом туда, — показал верзила. Правая половина его туловища (и, что существенно, правая рука) оставались за створкой двери.
Слуга Шмидт, вот это кто. Понятно.
Лучников подал условный знак — шлепнул ладонью по крышке рояля.
Сашок и Кирюха сидели под инструментом. Схватили немца за щиколотки, дернули. Шмидт грохнулся об пол затылком, а филеры рывком втащили его под рояль, приставили к башке с двух сторон по стволу.
В правой руке у долговязого, точно, оказался длинноствольный «рейхсревольвер», но нажать на спуск оглушенный падением Шмидт не успел.
Первый этап прошел без сучка без задоринки.
Теперь главное — скорость.
Запрыгнуть на крышку рояля (тот загудел всей своей нервной утробой). Соскочить в коридор.
Кричать «За мной!» Михалычу и Степе не нужно. И так не отстанут. А вот дунуть в свисток было самое время.
Из подворотни, прихрамывая и крича «Рррребя-та, ура!», выбежал штабс-ротмистр. Его быстро обогнала целая свора филеров, с шумом ворвавшаяся в подъезд.
Начался второй этап операции.
У зеркала
Мурлыча, Зепп смотрел в зеркало на свою намыленную щеку. Ужасно приятно бриться золингеновской, до микрона отточенной бритвой. Если, конечно, имеешь хороший глазомер и твердую руку. Обжигающее, молниеносное прикосновение стали, потом холодок на освеженной, будто заново родившейся коже. Мудрый человек знает, что жизнь обильна самыми разнообразными наслаждениями, нужно лишь умение находить их в самых простых вещах. Это первый секрет экзистенции. А второй: никогда не переживать из-за того, что еще не случилось, а лишь может случиться.
В тот момент, когда Тимо бухнулся на пол, а рояль загудел под каблуками Пантелея Лучникова, капитан фон Теофельс как раз болтал кисточкой в стакане. Поэтому расслышал только какой-то невнятный шум, донесшийся со стороны коридора, а что к чему, не понял.
Буквально в следующую секунду в зеркале, куда все еще смотрел полунамыленный Зепп, появились трое мужчин с пистолетами. Мужчины были знакомые, не далее как прошлой ночью фон Теофельс уже имел удовольствие общаться с ними самым тесным образом, до сих пор синяки и ссадины ныли.
Первый из знакомцев, скуластый и немолодой, крикнул:
— Ни с места! Выстрелю в ногу!
Угроза была непустая. И весьма неглупая. Сердить скуластого ни в коем случае не следовало.
Второе правило мудрой экзистенции обладало еще вот каким преимуществом: пока беды не стряслось, не психуешь, потому что не из-за чего; а когда она нагрянула, психовать уже поздно. Двойная польза для нервной системы.
Вскинув руки (в правой ходуном ходила сверкающая бритва), Зепп тоже закричал:
— Все-все-все! Сдаюсь!
Скуластый осторожно приблизился.
— Бритовку.
Бритва легла на край тазика с водой.
— У-умничка, — пропел контрразведчик. — Теперь ме-едленно встал.
Остальные двое слегка расслабились. Пистолеты опустили. Главный и вовсе сунул свой в карман. Быстро прошелся пальцами по Зепповым рукавам и подмышкам.
— Обернулся.
Капитан послушно сделал поворот на сто восемьдесят градусов. Его глаза часто моргали, зубы беспокойно покусывали нижнюю губу.
Картинка 10
Имитировать страх и растерянность Зепп умел очень убедительно.
Стоило скуластому на миг опустить взгляд, и настало время действовать.
Без размаха (особой силы тут не требовалось, одна только скорость), фон Теофельс воткнул агенту палец и глаз, до упора.
Выдернул. Прямо над согнувшимся в три погибели контрразведчиком вцепился в запястье второго противника, вывернул. Пистолет упал на пол, ударился о ножку стола и выстрелил.
Левая рука Зеппа подхватила с тазика бритву.
Под роялем
Услышав выстрел, Сашок и Кирюха, все еще державшие немца пришпиленным к полу, разом вскинули головы.
18 
