Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
21 
— Нет. Потому что стыдно. — Князь пнул ногой деревянную скамейку и взвыл от боли — надо было левой, не правой! — Чтоб оно все провалилось! Грязь, мерзость! Отравленные перстни, наклеенные бороды! Эх, Романов, если б не переломы, я бы сейчас…
Хотел сказать, что этим летом в эскадроне освобождалась вакансия старшего офицера, но оборвал себя, выругался.
Мальчишка понял по-своему:
— Да, жалко, что у вас нога. А то можно было бы вас в команду записать. Вы-то по гвардии числитесь. Но не получится. В футболе бегать надо.
И здесь впервые за этот тягостный день Козловский ощутил нечто наподобие душевного подъема или, по терминологии студента, озарения.
— Позвольте, — показал князь на томившегося в воротах игрока, одетого иначе, чем остальные. — А вон тот господин в кепи совсем не бегает. Он и есть голкипер, верно? Я давно на него смотрю. Он вообще ничего не делает. Просто стоит и все. Только иногда, когда залетает мяч, достает его из сетки. Этак я тоже могу.
В это самое мгновение гурьба сопящих футболистов набежала на ворота, один ударил по мячу — тот полетел в угол. Голкипер отчаянно прыгнул. С мячом не встретился, но смачно приложился головой о деревянный столб.
Под оглушительный хохот бессердечных товарищей вскочил, в сердцах швырнул о землю кожаные перчатки и с воплем: «Все, с меня довольно!» пошел с поля прочь. Сколько ему ни кричали, как ни звали, не обернулся.
Штабс-ротмистр с Алешей переглянулись и поняли друг друга без слов.
Миновало шесть дней
Алеша вытер пот, встал на одиннадцатиметровой отметке. Разбежался, ударил под верхнюю перекладину. Мяч чиркнул Козловского по пальцам и влетел в сетку.
— Еще, — хмуро велел Лавр Константинович. Снова разбег, удар — гол.
— Еще.
Практиковались каждый день часа по два, по три. Не считая тренировок с командой в клубе.
На принадлежавшем контрразведке стрельбище были воздвигнуты футбольные ворота, на траве сделана разметка.
Учение давалось князю трудно, но он не сдавался. На мяч прыгал, как на лютого врага, стиснув зубы и чуть не рыча от ярости. Сколько раз Алеша говорил ему:
— Мяч надо любить! Представьте, что это прекрасная женщина. Она жаждет оказаться в ваших объятьях, но изображает неприступность, как и положено приличной даме! Не со злобой кидайтесь на мяч, со страстью!
На поучения штабс-ротмистр обычно отвечал невежливо. Мол, мяч — не женщина, а женщина — не мяч, и вообще не сосунку учить лейб-кирасира технике объятий.
К футболу Козловский теперь относился, как к тактике, топографии и прочим военным наукам. Нужно постичь сию премудрость — постигнем. Трудно в учении, легко в бою.
От былого пренебрежения к «дурацкой забаве» не осталось и следа. Штабс-ротмистр уже знал, что в Англии мэтчи посещает сам король. Что у нас августейшим покровителем Российского футбольного союза состоит его императорское высочество великий князь Борис Владимирович. Наконец, что 11 июля на русско-германском ристалище будет присутствовать сам Ник-ник, обожаемый шеф гвардейцев. Операция операцией, но разве можно ударить лицом в грязь перед таким зрителем?
Удар — гол.
Удар — гол.
Картинка 13
Светлый костюм штабс-ротмистра стал черно-зеленым от валяния по траве и земле. На коленях, не взирая на щитки, багровели ссадины. Труднее всего Лавру Константиновичу давались прямые кики по углам — больная нога мешала быстроте прыжка.
Сжалившись, Алеша послал очередной мяч поближе к голкиперу. С звериным рыком штабс-ротмистр подпрыгнул и крепко схватил кожаный шар обеими руками.
— Уф, перекур.
Скромный успех не сильно улучшил его расположение духа. Затягиваясь папиросой, офицер угрюмо констатировал:
— Завтра мэтч, а я ни на что не годен!
Романов тоже закурил.
— Чего ж вы хотите? Меньше недели тренируетесь. По-моему, начинает получаться.
— Продуем мы, чувствует мое сердце, — с тоской произнес Козловский — Наверняка. Лучше немцев только англичане играют. В германских футбольных клубах чуть не сто тысяч игроков, а у нас на всю Россию, может, человек пятьсот. На Олимпиаде в Стокгольме немцы нашу сборную 16:0 обставили!
— Я не про футбол. Обведет нас вокруг пальца этот летучий дьявол.
Подробностей неудачной операции на Предтеченской студент не знал и потому переспросил:
21 
