очень нудно 
72 
– Признаться, да, показалось.
– И что рекламируется?
– Это что, допрос?
– Это просто предложение пошевелить мозгами. А шевелить вы ими не хотите, потому что уже поняли, к чему я клоню. С таким же успехом вы можете начать печатать объявления примерно такого содержания: "Недорого продам японский телевизор, видеомагнитофон, два мобильных телефона, кожаную куртку, золотую цепочку и обручальное кольцо, все вещи краденые, б/у".
– Ох ты, семь-восемь! – редактор хлопнул себя по лбу. – Как же я, старый дурак, сразу-то... А вы уверены, что это именно так?
– Нет, – ответил Глеб. – Мне просто не с кем было поболтать, вот я и пришел к вам, чтобы скоротать часок, развлекаясь предположениями...
– Вот ведь сволочи! – возмущенно пожаловался главный. – Я чувствовал, конечно, что не надо бы с ними связываться, но такое... Такое я даже предположить не мог!
– А между тем это очевидно, – сдержанно заметил Сиверов.
– Да, вы правы, очевидно. Очевидное – невероятное... Наверное, никто ничего не сообразил именно потому, что в такую наглость просто невозможно поверить. Ну, пускай только еще раз сунутся!..
– Не сунутся, – заверил его Глеб. – Дубов убит. В субботу вечером, у себя на квартире. Жесткий диск его компьютера и все носители информации уничтожены, так что статей такой тематики больше не будет.
Главный редактор, в котором при этом сообщении мгновенно проснулся газетчик, резко подался вперед, и за стеклами его очков вспыхнул хищный огонек.
– А вот это уже тема, – совсем другим голосом сказал он. – Поделитесь информацией?
– Обратитесь в милицию, – посоветовал Глеб. – Может, они поделятся.
– Ну, а хотя бы сослаться на ваши слова мы можем?
– Как я могу вам запретить? Можете, конечно. Вы все можете. В том числе и получить с Лубянки официальный документ с требованием опровержения, выданный на том основании, что упомянутый вами человек в списках личного состава не значится. Вам это надо? Лучшее, что вы можете сделать, – поскорее и как можно аккуратнее замять эту тему. Да тут и заминать ничего не надо, она погаснет сама, как только перестанут выходить эти чертовы статьи... Просто помогите мне выйти на заказчика. Поможете – я вам потом, если захотите, представлю подробный отчет о том, как все было. С фотографиями. А вы, наверное, захотите...
– Уже хочу, – признался главный редактор. – Только я даже не представляю, как на него выйти.
– Эх, вы, охотник за информацией, акула пера, пиранья масс-медиа... Вы что-то говорили о финансовых документах. Там же должны быть номера счетов, с которых поступали деньги...
– Идиот! – воскликнул главный редактор и, еще разок хлопнув себя по лбу ("Недаром он у него такой лысый, – подумал Глеб, с чувством выполненного долга закуривая сигарету, – такого никакая растительность не выдержит!"), схватился за телефон, чтобы позвонить в бухгалтерию.
Уже собираясь уходить, Сиверов заметил на столе у редактора свежий выпуск газеты. Номер был развернут где-то посередине – видимо, редактор коротал конец рабочего дня, просматривая творение рук своих и возглавляемого им коллектива. С разворота на Глеба смотрело мужское лицо, показавшееся ему смутно знакомым, – широкое, грубоватое, с остриженным под машинку черепом и густой, выдающейся вперед, квадратной, как дворницкая лопата, бородищей. Усы с лихо и старомодно закрученными кверху кончиками тоже выглядели очень знакомо. Углядев между бородой и верхним краем какого-то белого балахона поблескивающий металлом высокий кольчужный воротник, Глеб наконец вспомнил, где видел этого человека: вчера, на берегу, где молодежь демонстрировала друг другу силу своих рук и крепость черепов. "ЗАМОСКВОРЕЦКИЕ ТАМПЛИЕРЫ", – гласил заголовок.
"О господи", – подумал Глеб и, постучав по фотографии пальцем, спросил:
– Развиваете тему?
– Помешались все на этих тамплиерах, – буркнул главный редактор.
– Что есть, то есть, – вздохнув, согласился Сиверов.
* * *
Ярко-красная, как ей и полагается, "каррера" плавно катилась по Кутузовскому, почти беззвучно летя сквозь россыпи ярких ночных огней. Длинноволосый гитарист, когда-то представлявшийся Юрисом, сидел на водительском месте, положив ладони на обтянутый губчатой резиной обод рулевого колеса, которым лишь изредка чуть-чуть пошевеливал. Он вел машину, получая огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие от ее послушной, маневренной мощи, от низкой спортивной посадки, от сознания того, что ведет новенький, с иголочки, "порше", способный без проблем выдать на прямой больше трехсот километров в час, а более всего – от близости своей спутницы, тонкий аромат духов которой в данный момент ласкал его обоняние.
72 
